Том 3. Антикварий

— Французы идут убивать нас! — завизжала мисс Гризельда.

— Маяк, маяк! .. Французы, французы! .. Убьют, убьют! .. — наперебой кричали служанки, как хористки в опере.

— Французы? — повторил Олдбок, торопливо приподымаясь. — Ступайте вон из комнаты, женщины, чтобы я мог одеться. И принесите — эй, слышите? — мой меч!

— Который, Монкбарнс? — крикнула ему сестра, одной рукой протягивая бронзовый римский меч, а другой — «Андреа Феррара» без рукояти.

— Самый длинный, самый длинный! — кричала Дженни Ринтерут, волоча двуручный меч двенадцатого столетия.

— Женщины, — обратился к ним Олдбок в большом волнении, — успокойтесь и не поддавайтесь напрасному страху! Уверены ли вы, что они пришли?

— Уверены, уверены! — воскликнула Дженни. — Больше чем уверены! Все морские ополченцы, и сухопутные ополченцы, и добровольцы, и йомены готовятся и спешат, как могут, пешком и верхом, в Фейрпорт. Даже старый Маклбеккит пошел с остальными (много от него будет толку! ). Господи, скольких из тех, кто хорошо послужил королю и родине, недосчитаются завтра!

— Дайте мне, — сказал Олдбок, — ту шпагу, которую мой отец носил в сорок пятом году. У нее нет перевязи, но мы как-нибудь обойдемся.

Сказав это, он продел шпагу под клапан кармана панталон. В этот миг вошел Гектор, который поднимался на ближайший холм, чтобы выяснить, насколько справедлива эта тревога.

— Где твое оружие, племянник? — встретил его Олдбок. — Где твоя двустволка, с которой ты не расставался, когда она была нужна лишь для того, чтобы тешить твое тщеславие?

— Что вы, сэр! — ответил Гектор. — Кто ж берет с собой в поход охотничье ружье? Я, как видите, в форме и надеюсь принести больше пользы, если мне дадут под команду отряд, чем если у меня будет десять двустволок. А вам, сэр, надо отправиться в Фейрпорт и, во избежание сумятицы, дать указания, где расквартировать людей и лошадей.

— Ты прав, Гектор! Кажется, мне лучше поработать головой, чем руками. А вот и сэр Артур Уордор; впрочем, между нами говоря, он мало поможет и головой и руками.

Сэр Артур, вероятно, был иного мнения. Одетый в свой старый лейтенантский мундир, он тоже направлялся в Фейрпорт и хотел захватить с собой мистера Олдбока, так как после недавних событий особенно укрепился в своем первоначальном мнении о его мудрости. И, несмотря на все мольбы женщин, чтобы антикварий остался в качестве гарнизона Монкбарнса, мистер Олдбок и его племянник сразу же приняли предложение сэра Артура.

Только тот, кому случалось вблизи наблюдать подобные сцены, может представить себе царившую в Фейрпорте суматоху. В окнах сверкали сотни огней. Они внезапно появлялись и исчезали, свидетельствуя о суете внутри домов. Жены и дочери горожан с громкими причитаниями сбегались на рыночную площадь. Иомены из окрестных долин носились верхом по улицам, то в одиночку, то группами по пять-шесть человек. Барабаны и флейты добровольцев, призывавшие к оружию, сливались с командой офицеров, звуком горнов и набатов. Корабли в гавани были освещены, и шлюпки, спущенные с вооруженных судов, увеличивали сумятицу, высаживая людей и пушки для усиления местной обороны. Этой частью приготовлений весьма деятельно руководил Тэфрил. Два или три небольших корабля уже отдали концы и вышли в море на поиски ожидаемого неприятеля.

Такова была картина общего смятения, когда сэр Артур Уордор, Олдбок и Гектор не без труда проложили себе путь на главную площадь, к ратуше. Здание было освещено, и там собрались члены магистрата и многие окрестные землевладельцы. И на этот раз, как всегда бывало в подобных случаях, здравый смысл и твердость духа шотландцев восполняли недостаток опыта.

Членов магистрата осаждали квартирмейстеры воинских частей, требуя билетов на постой для людей и лошадей.

— Давайте, — сказал судья Литлджон, — разместим лошадей в наших товарных окладах, а людей — в наших гостиных. Поделимся ужином с одними и фуражом — с другими. Мы разбогатели под защитой уважающего свободу и отечески пекущегося о нас правительства; теперь пришло время показать, что мы его ценим!

Присутствующие громкими возгласами выразили свое одобрение, и люди разных сословий единодушно предлагали отдать все свое достояние на защиту отечества.