Том 3. Дьяволиада

Эфиопы узнали, что они остались без повелителя Сизи-Бузи и без жреца…— Речь идет, конечно, о февральско-мартовском перевороте и свержении самодержавия (отречение от престола императора Николая II 2 марта 1917 г.).

…известный всему острову… Кири-Куки.— Керенского А. Ф. (1881—1970) Булгаков показывает во всем блеске. Только Троцкому, быть может, он уделял больше внимания. Две эти политические фигуры — Керенский и Троцкий — были ненавистны Булгакову, ибо они олицетворяли собой те разрушительные силы, которые уничтожили тысячелетнее российское государство.

У дураков на острове национальный праздник…— Чрезвычайно низкий уровень национального самосознания русского народа приводил Булгакова к мучительным размышлениям о печальном будущем России.

…Кири жулик бежа…— Речь идет о бегстве Керенского во время октябрьского переворота.

Они собираются жить в Европе.— Булгаков опускает период Гражданской войны и дает только ее результат. Возможно также, что редакция газеты изъяла несколько частей текста, что она часто делала с материалами Булгакова и других авторов.

…четверть арапов все-таки отдала Богу душу.— Булгаков говорит о тяжелом положении остатков белой армии и эмигрировавших вместе с ней гражданских лиц. Только в 1922 г. Булгаков узнал, что его братья Николай и Иван чудом остались живы и находятся один (Николай) в Хорватии, другой (Иван) в Болгарии.

— Так им и надо… Пущай поумирают, к свиньям.— В эмигрантских газетах («Руль», «День», «Последние новости» и др.) проскальзывала именно эта зловещая мысль: нас изгнали, Троцкого поддержали, теперь умирайте с голоду… Керенский, Милюков, Чернов и пр. надеялись, что большевизм исчезнет в порожденных им самим муках — в голоде, холоде и разрухе…

Хлебца пришлите. Любящие эфиопы.— Миллионы русских людей умерли от голода в начале 1920-х гг. Безразличие к их судьбе проявляли как большевистские власти, так и «мировое сообщество».

Едем обратно на остров. С эфиопами замиряемся.— 23 ноября 1921 г. газета «Правда» (№ 264) поместила сенсационное сообщение о прибытии генерала Слащова и «других бывших врангелевцев» в советскую Россию. В сообщении, в частности, отмечалось: