Том 3. Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)

Французская дипломатия возлагала на предстоящую конференцию большие надежды. Она рассчитывала установить единый фронт трёх держав, могущий совместными усилиями оградить мир в Европе. Однако 11 апреля 1935 г., в самый день открытия конференции, со стороны Италии последовал сигнал, вызвавший большое волнение в дипломатических кругах Европы. В органе Муссолини «Popolo d'ltalia» была опубликована зловещая статья. Анонимный автор предостерегал итальянцев против «легкомысленного и неосновательного оптимизма» в отношении новой конференции. Результатом Стрезы. гласила статья, будет лишь новое коммюнике трёх держав. Оно будет носить самый общий характер или же выдвинет план консультации трёх держав. Но ведь всякому известно, что «консультация есть последнее прибежище безволия перед лицом действительности». В статье развивался план самостоятельных действий Италии «вне Стрезы»: пока горизонт не прояснится, держать под ружьём армию в 600 тысяч человек, снабдить её новейшим оружием и ускорить создание мощного воздушного и морского флотов.

«Мы считаем, — иронически заключал автор статьи, — что этот «план» — наиболее существенный и необходимый вклад в дело европейского мира и в особенности нашего мира».

Статья «Popolo d'ltalia» привлекала к себе тем большее внимание, что автором её, как все догадывались, был не кто иной, как Муссолини. Вдобавок дипломатам Франции и Англии было известно, что итальянский «план» уже осуществлялся. Италия лихорадочно вооружалась. 250 тысяч итальянских солдат на границах Абиссинии, в Эритрее и Сомали ожидали только сигнала для выступления.

Но в палаццо Борромео, в Стрезе, где заседала конференция, делали вид, что война в Африке не имеет никакого отношения к проблеме обеспечения мира в Европе.

На конференцию в Стрезе прибыли премьеры всех трёх стран, принявших участие в этом международном совещании. Представителями Италии были Муссолини, товарищ министра иностранных дел Сувич и начальник кабинета главы правительства барон Алоизи; Францию представляли председатель Совета министров Фланден, министр иностранных дел Лаваль и генеральный секретарь Министерства иностранных дел Алексис Леже; из Англии приехали Макдональд и Саймон.

Все участники Стрезы знали о протесте, заявленном Абиссинией против итальянской агрессии. Однако, очевидно из вежливости по отношению к хозяину, ни французские, ни английские дипломаты об этом не вспоминали. Впрочем, такую же деликатность проявляли участники конференции и в отношении Германии. Правда, они заслушали французский меморандум, содержавший протест перед Лигой наций против нарушения Германией пятой части Версальского договора. Однако конференция ограничилась самой примирительной резолюцией: три державы выражали сожаление по поводу нарушения Германией Версальского договора и высказывали надежду, что Гитлер согласится на ограничение вооружений.

Был поставлен вопрос, следует ли принять какое-либо решение о санкциях против Германии в случае дальнейших нарушений ею Версальского договора.

Англичане высказывались против санкций. Как сообщала газета «Times» от 15 апреля 1935 г., они выражали опасение, как бы санкции против нарушителя договора не оказались бумерангом, бьющим по тем самым державам, которые решатся применить санкции. Сверх того финансовые и экономические санкции, могут оказаться недействительными; тогда встанет вопрос о санкциях военных. Такая перспектива внушала страх английской дипломатии. Нет, любой ценой договориться с агрессором и таким путём предотвратить войну на Западе — такова была руководящая идея английской дипломатии, определившая её позиции и в Отрезе и на дальнейшее время.

12 апреля 1935 г. участники конференции в Стрезе обсуждали вопрос об отношении их правительств к предполагаемым пактам о взаимопомощи — восточному и центральноевропейскому. Саймон передал мнение Гитлера о нежелательности и даже опасности такого рода пактов. Лаваль осведомился, не согласится ли Германия заключить многосторонний договор о ненападении, если его участники заключат между собой отдельные договоры о взаимопомощи.

Саймон этого не знал. Тогда из Стрезы в Берлин через английского посла Фиппса был послан телеграфный запрос. Ответ не заставил себя ждать. Правительство Гитлера не возражало против таких договоров, хотя и считало их внутренне противоречивыми: ведь тот, кто не доверяет обязательствам ненападения, тем более не должен полагаться на обязательства взаимопомощи…

Лаваль был удовлетворён ответом Берлина. «Из него ясно, — заявил он конференции, — что Франция может заключить пакт о взаимопомощи с Россией, не создавая тем помехи заключению многостороннего договора о ненападении».

Заключительная декларация конференции гласила, что три державы — Англия, Франция и Италия — будут противодействовать «всеми возможными средствами всякому одностороннему отказу от договоров, который может поставить мир под угрозу».

«Возможные средства» означали, конечно, всё, кроме военных санкций. Мир в Европе фиктивно обеспечивался за счёт Африки. Таким образом, Муссолини мог быть спокоен.