Том 3. Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)

На заседании Палаты лордов 26 июня 1935 г. английский министр воздухоплавания маркиз Лендондерри выступил с обоснованием необходимости англо-германского соглашения. «Мы практический народ, — заявил министр, — и должны считаться с реальными фактами. Мы полагаем, что наилучший метод для достижения тоге общего урегулирования, о котором гласило лондонское коммюнике, заключается не в том, чтобы вступить в дальнейшее соревнование в морском строительстве, а в том, чтобы попытаться путем соглашения с Германией обезвредить результаты объявленного ею решения… Мы считаем, что оказали большую услугу другим державам». Таким образом, вопреки положениям Версальского договора в Лондоне узаконялось создание германского военного флота, почти равного французскому, но гораздо более современного, оснащённого по последнему слову техники.

Соглашательская политика английской и французской дипломатии развязывала руки агрессорам и поджигателям войны. Первой на путь открытого нарушения международного мира вступила фашистская Италия.

Итало-абиссинская война. Вопрос об угрозе итало-абиссинской войны обсуждался в английской Палате общин 7 июня 1935 г. Депутат лейборист Эттли настаивал на немедленном вмешательстве правительства в этот конфликт.

В это время в составе английского кабинета произошли частичные изменения. Джон Саймон ушёл из Министерства иностранных дел и стал лидером Палаты общин. Идеи, которого считали слишком молодым, чтобы заменить Саймона, был назначен министром без портфеля по делам Лиги наций. В качестве преемника Саймона Болдуин выдвинул на пост министра иностранных дел своего давнего друга Сэмюзля Хора, который занимал соглашательскую позицию во всех острых международных вопросах. В частности он склонен был пойти и на компромисс с Италией.

В конце июня 1935 г. по поручению правительства Идеи выехал в Рим, чтобы попробовать договориться с Муссолини и склонить его воздержаться от войны. Идену был оказан в Риме ледяной приём. Попытки найти какой-нибудь компромисс _ потерпели неудачу. Когда Идеи покидал Италию, фашистская пресса развернула бешеную кампанию против Англии п её эмиссара. Идеи сделал остановку в Париже в надежде найти поддержку со стороны Франции. Но Лаваль имел свои собственные виды на Муссолини. Поэтому он не дал Идену никаких обещаний. С 7 июня 1935 г. Лаваль уже занимал пост премьер-министра. Связи его с Муссолини всё крепли. Париж и Рим обменялись военно-морскими и военно-воздушными миссиями. В июле начальник французского генерального штаба Гамелен посетил итальянского маршала Бадольо. Последний отдал Гамелену ответный визит и, повидимому, ознакомил его с предстоящими военными операциями против Абиссинии. Правая французская печать вела активную проитальянскую кампанию. Разумеется, это стоило Муссолини немалых денежных затрат. «Один из высших чиновников Кэ д'Орсо говорил мне, — свидетельствует Андрэ Симон, — что во время абиссинского конфликта агенты Муссолини роздали французским газетам и различным фашистским организациям более 135 миллионов франков».

Абиссинское правительство тщетно взывало к Лиге, добиваясь защиты и помощи. На сентябрьской сессии 1935 г. делегат Абиссинии просил Совет Лиги немедленно применить статью 15 устава Лиги и принять все меры для предотвращения угрожающей Абиссинии войны. Совет Лиги наций выделил Комитет пяти; ему было дано поручение найти способы мирного разрешения итало-абиссинского конфликта.

Комитет пяти вооружился материалами, представленными ему в Париже, Лондоне и Риме. Исходя из них, он выработал предложения, по существу означавшие уступки в пользу Италии за счёт Абиссинии.

Переговоры Лаваля — Хора. Между тем Хор и Лаваль уже договорились об общей линии поведения в отношении Италии. Обe стороны сошлись на том, что следует воздержаться от всяких мероприятий, могущих раздражить Муссолини и помешать осуществлению его планов в Абиссинии. Впрочем, для видимости Хор предложил признать необходимость санкций против Италии. В этом вопросе министр иностранных дел Англии руководился соображениями внутренней политики; приближалась новая избирательная кампания, и правительству нужно было продемонстрировать, что оно охраняет мир и готово применить финансовые и экономические санкции по отношению к итальянскому агрессору.

Лаваль соглашался. Однако он настаивал на том, что санкции не должны причинить Италии сколько-нибудь чувствительный ущерб. В конце концов было решено не применять к Италии военных санкций, воздержаться от морской блокады и не закрывать Суэцкого канала.

Конечно, Рим дружески был предупреждён французской дипломатией о соглашении Лаваля — Хора.

Хотя предполагаемые санкции и не грозили Италии никаким существенным ущербом и должны были сохранить чисто демонстративный характер, Муссолини затаил озлобление.