Том 3. Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)

Идя навстречу внушениям гитлеровской дипломатии, английское Министерство иностранных дел решило установить отношения с правительством Франко в Испании. 17 ноября 1937 г. оно направило в штаб генерала Франко, в Саламанку, своего официального представителя. Это означало фактическое признание фашистского режима в Испании. Одновременно в Лондоне было принято решение послать в Германию для переговоров с Гитлером особую миссию во главе с виконтом Галифаксом, заместителем министра иностранных дел. Сам Идеи находился в это время на Брюссельской конференции. Он весьма решительно возражал против поездки Галифакса. Однако Чемберлен не внял этим протестам. Галифакс выехал в Берлин, посетил охотничью выставку Геринга и имел продолжительную беседу с Гитлером в Берхтесгадене.

И Гитлер и Геринг настаивали на возвращении Германии её колоний. Однако оба они обещали не поднимать этого вопроса в течение шести лет, если только Англия «учтёт интересы» Германии в Австрии и Чехословакии. Галифакс не только не возражал, но вполне определённо обещал проводить политику «невмешательства» Англии при осуществлении планов Гитлера в Центральной Европе.

Так в ноябре 1937 г. было достигнуто то взаимопонимание, которое постепенно перешло в полную согласованность действий Гитлера и Чемберлена. Английская дипломатия постаралась подчинить этой линии и французскую внешнюю политику. Для этого была созвана англо-французская конференция в Лондоне 28–30 ноября 1937 г. Французское правительство было представлено на ней Шотаном и Дельбосом. Английскую делегацию представлял Чемберлен. Конференция была строго секретной. Важнейшим её результатом явилось англо-французское соглашение о дальнейшем невмешательстве в международные споры и столкновения в Европе. Этим соглашением предрешена была судьба не только Испании, но и Австрии с Чехословакией.

Отношение дипломатии США к политике «невмешательства». Если дипломатия Англии и Франции всё упорнее воздерживалась от противодействия поджигателям войны, проводя свою политику «невмешательства», то Соединённые штаты Америки не менее стойко выдерживали свою позицию изоляционизма.

Однако к концу 30-х годов в сознание передовых общественных кругов Америки стало проникать убеждение, что действия фашистских агрессоров представляют прямую угрозу для всех демократических государств. Японо-китайская война оказала сильнейшее влияние на такой поворот общественного мнения в Америке. В декабре 1937 г. японцы подвергли бомбардировке американское судно «Пенэй». Правительство США решило проявить твёрдость. Оно обратилось к японскому правительству с нотой резкого протеста. Одновременно было опубликовано письмо президента Рузвельта к государственному секретарю Хэллу. «Пожалуйста, — гласило это послание, — скажите японскому послу, когда вы его увидите в 1 час дня, что, во-первых, президент глубоко возмущён и задет известием о бомбардировке без разбора американских и других не китайских судов на Ян-Цзы; он требует, чтобы об этом было сообщено императору; во-вторых, что все эти факты будут собраны и в ближайшее время представлены японскому правительству; в-третьих, президент выражает надежду, что тем временем японское правительство обдумает и окончательно определит: а) выражение своего полного сожаления и согласия на возмещение убытков, б) методы, предупреждающие повторение подобного акта в будущем».

Рузвельт не ограничился директивами своему послу в Японии. Он предложил дипломатическим представителям США в европейских странах самым серьёзным образом изучать международную обстановку в Европе и в особенности выяснять замыслы и планы гитлеровской Германии.

Исполнителем заданий Рузвельта в Германии явился американский посол Додд, который занимал этот дипломатический пост с конца 1933 г. Вдумчивый и наблюдательный профессор-историк Додд терпеливо изучал основы гитлеровского режима, цели и приёмы его внутренней и внешней политики, развитие фашистского наступления на Европу. С чрезвычайной тщательностью заносил посол в свой дневник основные факты, знаменовавшие последовательную сдачу европейскими демократическими правительствами своих позиций под грубым натиском фашистской Германии. Задолго до катастрофы, которой завершилась эта политика западных держав, наблюдательный американский дипломат предвидел неизбежность расплаты дипломатии за попустительства. Однако Додд не изменял своей позиции трезвого созерцателя: он ещё не помышлял о необходимости активной политической борьбы против поджигателей войны.