Том 3. Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)

Тогдашних руководителей Америки пугало морское могущество Англии. «Уничтожение германского военного флота, — признаёт Бекер, написавший книгу о Вильсоне, — давало британцам беспримерный в истории перевес над всеми державами… Морское могущество Англии увеличилось ещё в большей степени благодаря союзу между Британией и Японией, третьей великой державой мира».

Считая возможность конфликта между Великобританией и США маловероятной — «правда, не вследствие чувства взаимной симпатии», а потому, что обе державы обладали избытком территории на земном шаре, — Бекер заключает: «Тем не менее морское превосходство Англии было важным моментом, определившим её поведение на мирной конференции».

Сам Вильсон поддерживал положение, что американский флот должен быть таким, чтобы он мог поспорить с любым флотом мира. «Ни одному флоту в мире, — говорил Вильсон 3 февраля 1916 г. в Сен-Луи, — не приходится защищать так далеко растянувшуюся область, как американскому флоту; поэтому он должен, по моему мнению, превосходить все прочие флоты мира своей активностью».

В целях ослабления Англии и Японии США добивались расторжения англо-японского союза. С другой стороны, можно было затруднить положение Англии в Европе, не допустив полного разгрома Германии. В этом вопросе США и Англия играли одной и той же картой. Но Ллойд Джордж ставил её против Франции и России, а Вильсон — против Англии ж Советской страны.

В позиции США также были свои сильные стороны. Формально мирный договор строился на основе 14 пунктов Вильсона, — по крайней мере обе враждующие коалиции официально об этом заявили. Взоры всего мира прикованы были к Вильсону. Все видели в нём спасителя. В Европе Вильсону устраивали головокружительные встречи. В Париже его принимали восторженнее, чем Фоша, превознесённого как национального героя. Вся пацифистская пресса мира поддерживала веру в спасительную миссию президента. «Вильсон, не сдавайся!» — с таким лозунгом во всю страницу выходила лейбористская газета, противопоставляя поборников «новой дипломатии» дипломатам старой школы.

Вильсон в общем умело и настойчиво использовал сильные позиции США и добился на конференции ряда серьёзных успехов, несмотря на то, что встретил в лице Клемансо и Ллойд Джорджа весьма опытных дипломатических соперников. Они не могли простить ему свои неудачи; поэтому в отместку они и характеризовали его как деятеля, совершенно не искушённого в вопросах дипломатии и к тому же наивно вообразившего, что он действительно призван спасти мир. «Я думаю, — так писал о Вильсоне Ллойд Джордж, — что идеалистически настроенный президент действительно смотрел на себя, как на миссионера, призванием которого было спасение бедных европейских язычников… Особенно поразителен был взрыв его чувств, когда, говоря о Лиге наций, он стал объяснять неудачи христианства в достижении высоких идеалов. «Почему, — спрашивал он, — Иисус Христос не добился того, чтобы мир уверовал в его учение? Потому что он проповедывал лишь идеалы, а не указывал практического пути для их достижения. Я же предлагаю практическую схему, чтобы довести до конца стремления Христа». Клемансо молча раскрыл широко свои тёмные глаза и оглядел присутствующих».

К числу дипломатических успехов Вильсона следует отнести, в первую очередь, заключение перемирия на основе 14 пунктов, внесение устава Лиги наций в мирный договор, отказ Италии в её притязаниях. Но у дипломатии президента были и свои слабые стороны. Прежде всего Вильсон не имел большинства в Конгрессе: на последних президентских выборах в ноябре 1918 г. демократическая партия, лидером которой он был, потерпела поражение, поэтому ему приходилось всё время оглядываться на оппозицию. Во-вторых, уязвимой стороной Вильсона было его стремление не допустить полного разгрома Германии, что фактически означало сохранение для неё экономических и политических возможностей готовиться к новой войне. Наконец, крайне слабым местом дипломатии Вильсона было отношение к Советской России. В пункте 6 своих 14 условий мира Вильсон настаивал на таком разрешении вопросов, касавшихся России, которое гарантировало бы ей «полную и беспрепятственную возможность принять независимое решение относительно её собственного политического развития и её национальной политики». Но когда от этой пышной декламации Вильсон перешёл к практическим вопросам, то этот пункт превратился в программу расчленения России. В официальном американском комментарии к 14 пунктам, составленном полковником Хаузом (членом делегации США на Парижской конференции и личным другом Вильсона), а затем утверждённом президентом, 6-й пункт расшифровывался следующим образом: