Том 3. Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)

Нет сомнения, что Мальцан кое-что исказил, пытаясь представить позицию германской делегации в наиболее выгодном для неё свете и затушевать её двуличное поведение. Он скрыл, что Ратенау, ведя переговоры с Чичериным, не только поддерживал контакт с англичанами, но тайно сообщал в английскую делегацию обо всём, что говорилось с русскими. Мальцан не рассказал, как извивались немцы, то прекращая переговоры, то с отчаянием вновь бросаясь к Чичерину, который спокойно убеждал их бросить колебания. Он не поведал также и о том, как после звонка Чичерина он поднял всю германскую делегацию. Началось знаменитое «пижамное совещание», которое предшествовало заключению Рапалльского договора. Оно продолжалось до 3 часов утра. Ратенау всё ещё противился сепаратному соглашению с русскими, хотя его оппозиция и становилась всё слабее. Мальцан с энтузиазмом высказывался за переговоры. Вирт соглашался с ним. Было только одно сомнение: что скажет Берлин? Немцы в Генуе знали, что президент Эберт и социал-демократы держались западной ориентации и будут протестовать против соглашения с большевиками (позднее, в тот же день, вопрос о возражениях Эберта был урегулирован в длительной беседе по телефону).

Немцы, с соблюдением всяческих предосторожностей, пытались информировать англичан о своём решении вести переговоры с большевиками.

По Рапалльскому договору, подписанному 16 апреля 1922 г., оба правительства взаимно отказывались от возмещения военных расходов и военных, так же как и невоенных, убытков, причинённых им и их гражданам во время войны. Германия и Советская Россия обоюдно прекращали платежи за содержание военнопленных.

Германское правительство отказывалось от требования возвратить национализированную промышленность бывшим германским собственникам при условии, что Советская Россия не будет удовлетворять аналогичных претензий других государств.

Дипломатические и консульские отношения между Германией и Советской Россией немедленно возобновлялись. Оба правительства согласились применять принцип наибольшего благоприятствования при урегулировании взаимных торговых и хозяйственных отношений и благожелательно итти навстречу обоюдным хозяйственным потребностям. Было обусловлено, что договор не затрагивает отношений договаривающихся сторон с другими государствами.

Рапалльский договор явился бомбой, разорвавшейся совершенно неожиданно на Генуэзской конференции. «Это потрясёт мир! Это сильнейший удар по конференции», — воскликнул американский посол в Италии Чайльд, узнав о советско-германском соглашении.

Договор в Рапалло сорвал попытку Антанты создать единый капиталистический фронт против Советской России. Планы восстановления Европы за счёт побеждённых стран и Советской России рушились. Советская дипломатия одержала победу потому, что следовала прямым указаниям Ленина. «Надо уметь использовать противоречия и противоположности между империалистами, — говорил он. — Если бы мы этого правила не держались, мы давно, к удовольствию капиталистов, висели бы все на разных осинах».

Дипломатия Антанты, надеявшаяся поставить на колени Советскую Россию, изъявшая из обсуждения проблему германских репараций как вопрос решённый, потерпела полное поражение. Напротив, обоим своим участникам Рапалльский договор принёс серьёзные политические выгоды. Договор положил конец спорным вопросам прошлого. Взамен Брест-Литовского договора, основанного на насилии, он создавал новые взаимоотношения, обеспечивавшие обоим государствам полное равенство и возможности мирного экономического сотрудничества. Три основных момента в Рапалльском договоре определили его политическое значение. То было, во-первых, взаимное аннулирование всех претензий; во-вторых, восстановление дипломатических отношений между Германией и Россией (после лимитрофов и восточных государств Германия была первой западноевропейской державой, вступившей с Советской Россией в нормальные дипломатические отношения); наконец, в-третьих, экономическое сближение России и Германии, выходивших из изоляции благодаря Рапалльскому договору. Таким образом, разрывалось кольцо экономической блокады вокруг Советской России. С другой стороны, и Германия получала возможность расширить свою торговлю.

Оценивая Рапалльский договор, ВЦИК отметил в специальном постановлении от 18 мая 1922 г., что он «приветствует русско-германский договор, заключённый в Рапалло, как единственный правильный выход из затруднений, хаоса и опасностей войны, признаёт нормальным для отношений РСФСР с капиталистическими государствами лишь такого рода договоры, поручает Совету Народных Комиссаров и НКИД вести политику в вышеуказанном духе и предписывает НКИД и СНК допускать отступления от типа Рапалльского договора лишь в тех исключительных случаях, когда эти отступления будут компенсироваться совершенно особыми выгодами для трудящихся масс РСФСР и союзных с нею республик».