Том 3. Кино становится искусством, 1914-1920

Между тем в Центральной Европе у Франции появляется опасный соперник. Германия, объединенная победоносной войной 1870 года, индустриализировалась. Ома широко вывозит свои товары; „немецкое барахло” — презрительно называют их французы-коммивояжеры. Рейхстаг начал, с 1900 года особенно, экспортировать также и спои капиталы. Интересы Франции и Германии сталкиваются с невероятной силой в Марокко. Еще глубже причины столкновений парижских и немецких банков в Центральной Европе, где Париж стал терять устойчивость положения в Румынии, Греции, Турции, Болгарии. Сити презирает старый континент, где растет влияние Берлина. Инженеры, банкиры, машины, промышленные товары экспортируются вслед за капиталами. Кайзер вызывает сенсацию, выдвигая гигантский проект железной дороги Берлин — Багдад — позвоночного столба центральной империи, восстанавливая этим против себя объединенные франко-царские интересы. Оскар Месстер в 1897 году снял фильм о торжественном въезде Вильгельма II в Иерусалим через Яффские ворота…

Одна за другой следуют балканские войны, противодействующие образованию этой центральной империи. Австрия при поддержке Германии требует, чтобы Сербия перешла на ее сторону. Россия и Франция побуждают своих союзников к сопротивлению. Разражается война…

Накануне войны Макс Линдер совершил триумфальное путешествие в Петербург. Финансовый мир Франции несколько месяцев спустя послал в царскую столицу более ответственного и серьезного гонца — Раймона Пуанкаре. Президента республики приняли не с таким непосредственным энтузиазмом. Город был покрыт баррикадами. Революционная волна вновь поднималась, по своей силе напоминая 1905 год. Царизм развязал войну с иностранным государством отчасти в надежде предотвратить войну гражданскую… Кинооператоры засняли для кинохроники официальные церемонии, но не восстания. Возвращение „Пуанкаре-война” (как прозвал его Жан Жорес) совпало с обострением кризиса, который привел к событиям 2 августа 1914 года.

„Да будет проклята война!” — так назвал фильм Альфред Машен в 1913 году. Многочисленные фильмы, открыто подготавливающие зрителя к войне, были ответом на его проклятие… И в Париже до 15 августа 1914 года воображали, что войну так же легко выиграть, как это делается в кино. Однако оборотная сторона медали обнаружилась тотчас же. Шарлеруа, Моранж… На подступах к Парижу возводят баррикады, роют окопы вблизи элегантной авеню дю Буа, обитатели которой бежали в Бордо, Гальени мобилизует такси, столица готовится к осаде, когда происходит „Чудо на Марне”… Но фронт остановился километрах в ста от Эйфелевой башни…

Во Франции прошла всеобщая мобилизация. Она изъяла из киностудий всех трудоспособных мужчин. Сам Макс Линдер, снявшись вместе с Габи Морлей в злободневном скетче „2 августа 1914 года”, отправился на фронт. Большинство техников, операторов, актеров было на казарменном положении. Военные власти реквизировали помещения киностудий и устроили там склады или казармы. Кинопленочная фабрика Патэ в Венсенне была превращена в военный завод. Кинопрокатные конторы, лишившись части своего штата, работали плохо. В стране, вступившей в войну, кино — веселое развлечение — было обречено на бездействие. Не сегодня-завтра кинопроизводство должно было полностью прекратиться.

Первая военная зима показала французам, что военная прогулка, которую они собрались было предпринять в Берлин, угрожала затянуться надолго. Линия фронта застыла в грозной неподвижности. Французские солдаты, засевшие в траншеях, страдали от грязи, крыс, бомбардировок. Была введена система увольнительных, что потребовало организации развлечений для фронтовиков. Стал очень скучать тыл: элегантная публика, возвратившись из Бордо, не нашла многого из того, что составляло прелесть предвоенного Парижа[12]. Некоторое время единственным местом, привлекавшим фронтовиков-отпускников и тех, кто окопался в тылу, оставалось кино, где можно было на часок забыться и назначить любовное свидание. И 1915 году французское кинопроизводство стало постепенно возобновляться. Гомон и Патэ получили обратно свои помещения, напомнив, что кино является французской индустрией. Некоторым кинорежиссерам, актерам, операторам и другим даны были отсрочки.

Шарль Патэ в те времена являлся самым крупным кинопредпринимателем не только во Франции, но и во вссм мире. Он так характеризовал период, закончившийся к 1914 году:

„Кинематография вместе с военной промышленностью была единственной в мире промышленностью, где самое большое значение имело французское производство. Не считая производств, работающих на военные нужды, вряд ли во Франции что-нибудь развивалось так же быстро, давало такие же прибыли и так щедро вознаграждало служащих, как кинопроизводство”[13].

Война и кино в области финансовой имели некоторые точки соприкосновения. Руководители фирмы „Братья Патэ” были связаны, например, с производством вооружения в Сент-Этьенне. Понятно, что объявление войны стимулировало дела „торговцев пушками” и способствовало выявлению до того скрытых трудностей у Патэ.