Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки

Казацкая, татарская
Кровь с молоком кобыл
Степных… Тобольск, «Град-Царствующ
Сибирь» — забыл, чем был?

Посадка-то! лошадка-то!

А? — шапка высока!
А пустота под шапкой-то!
— С доставкой ясака.

Как — «краше сказок няниных

Страна: что в рай — что в Пермь…»
Казаки женок сманенных
Проигрывали в зернь.

Как на земле непаханной

На речке на Туре
Монашки-то с монахами
В одном монастыре

Спасалися. Не курицу —

Лис, девку подстерег
Монах. Покровско-Тушинский
Поднесь монастырек

Стоит. (Костлявым служкою

Толчок: куды глядишь?
В монастыре том с кружкою
Ходил Распутин Гриш.)

Казачество-то в строгости

Держать? Нашел ягнят!
Все воеводы строятся,
А стройки — все-то в ряд.

Горят! Гори, гори, Сибирь —

Нова! Слепи Москву —
Стару! Прыжками рысьими,
Лисьими — к Покрову —

Хвостами — не простыла чтоб

Снедь, вольными людьми:
Иванищу Васильичу
Край, Строгановыми

Как на ладони поданный.

Ломоть про день-про чёрн
Как молодицы п'o воду —
Молодчики — по корм.

В такой-то — «шкуру сдергивай»

Обход — «свою, д…мак!»
Самопервейшим жерновом
Ко дну пошел Ермак.

Прощай, домоводство!

Прощай, борода!
Прощай, воеводство!
Петрова гнезда

Препестрого пуха,

Превострых когтей
В немецком треухе —
Гагарин Матвей.

Орел-губернатор!

Тот самый орел,
От города на три
Верстищи Тобол

Отведший и в высшей

Коллегии птиц
За взятки повисший
Петровой Юстиц —
Коллегии против.

Дырявый армяк.

Взгляд — смертушки просит.
— Кто? — Федька-Варнак.

Лежу на соломе,

Царей не корю.
— Не ты ли Соймонов,
Жизнь спасший царю?

(С ноздрею-то рваной?)

— Досказывать, что ль?
И сосланный Анной
Вываривать соль

В Охотске.

— В карету!
Вина прощена.
Ноздря — хоть не эта —
А приращена.

И каждый овраг

Про то песенку пел:
Как Федька-Варнак
Губернатором сел
Тобольским.

Потомства

Свет. Ясен-Фенист!
Сибирское солнце —
Чичерин Денис.

В границах несведущ.

Как солнце и дождь
Дававший на немощь,
Дававший на мощь.

Речь русскую «нате» —

Внедривший-словцом,
В раскрытом халате,
С открытым лицом,

С раскрытою горстью

— В морозной соли —
Меж Князем Обдорским
И Ханом-Вали.

…Зато уж и крепко

Любила тебя
Та степушка, степка
Та, степь-Бараба,

Которую — версты

Строптивых кобыл! —
Ты, ровно бы горстью
Соля, — заселил.

— Сей, дяденька, ржицу!

Тки, девонька, холст!
В тайжище — в травище
— Ужу не проползть —

В уремах, в урманах

— Козе не пролезть —
Денису Иванычу
Вечная честь.

Так, каждой хатенкой

Равнявшей большак,
Сибирский Потемкин
С Таврическим в шаг
Шел.

Да не споткнись шагаючи

О Государства давешний
Столп, то бишь обесчещенный
Меньшикова-Светлейшего
— В красках — досель не умерли! —
Tруп, ледяную мумию
Тундры — останки мерзлые
Меньшикова в Березове.

(Без Саардамским плотником

Данной, злорадством отнятой
Шпаги — в ножнах не нашивал! —
Только всего-то навсего —
Тундра, морошка мражена…
Tак не попри ж, миражными
Залюбовавшись далями,
Первого государева
Друга…)

Где только вьюга шастает,

Кто б меня приласкал,
Седу? Тобольск, Град-Царствующ
Сибирь, чем был — чем стал!

Как еще вживе числятся-то,

Мертвых окромя,
Tвои двадцать три тысячи
Душ, с двадцатью тремя

Церквами — где воровано,

Tам молено, казак! —
С здоровыми дворовыми,
Лающими на кряк

Кареты предводительской

В глиняной борозде.
С единственной кондитерской
— Без вывески — в избе…

Не затяни ошибкою:

«Гроб ты мой, гроб соснов!»
С дощатою обшивкою
Стен, досками мостков

И мостовых… И вся-то спит

Мощь… Тёс — тулуп — сугроб…
Тобольск, Тобольск, дощатый скит!
Тобольск, дощатый гроб!