Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки

Еще раз сбылась заря, Господень промысел
Поднялся Егор с волком на промысел.

<Тот и другой

Без стежек прут —>
Идут
На разбой
И блуд.

Егорка-то: фью,

Тот ушьми подвижет.
Егорка-то: тьфу!
А волчок подлижет.

Идут — горы гудут,

Идут — лес взором жгут,
Что пожар — то за спиной кумач раздут.

Пожар — рубаха-то!

Зато штаны-то!
Из плису-бархату —
Как плугом взрытые!

Как рой чертей-бесов

Bкpyг ног-то крутятся.
Идут, кpacy с кустов
Сбивают прутиком.

Дорога дальняя,

Дорога ранняя.
Идет с волк'oм дитё —
Заместо ангела.

(С хвостом ли ангел наш,

Али с крылом — нам што?
Лишь бы служил нам кто!
Лишь бы любил нас кто!)

Идут кустом-леском,

Идут рекой-мостом,
Идут холмом-горбом,
Идут кремнем-песком.

Последня корочка

Давно проглочена.
Глядит Егорушка:
Тын позолоченный.

За тыном — райский сад,

Глядит: кусты в цветах,
Меж них — скворцы свистят
На золотых шестах.

Остановился тут

Егор — <воззрился> тут.
— На кой цветы цветут?
Их и козлы не жрут!

А волк-то вторит, сват,

Нос сморщив замшевый:
— На кой скворцы свистят,
Когда не жрамши мы?

Как красная искра

Меж них зажглась.
Волк братцу: — Садись,
Братец и — раз —
Козлом — через тын —
В сад.

А сад — не просто сад:

В цветах скворцы свистят
На золотых шестах —
Знать сад-то — царский сад!

Егоркин — скорый суд,

Егоркин — грозный вид:
На кой цветы цветут,
Раз в брюхе — гром гремит?!

А волк-то вторит, сват,

Нос сморщив плюшевый:
«Зачем скворцы свистят,
Раз мы нe кyшамши?»

И — ну — кусты костить,

И — ну — шесты трясти!
А с высоты скворцы
Над волчьей хитростью

Уж так свистят, свистят

На золотых шестах,
Что волк Егорку в зад
Зубами — хвать в сердцах!

И все растет их злость

Огнем-соломою.
Уж все кусты-то в лоск,
Шесты поломаны,

Егоркин рваный зад,

Егоркин страшный взгляд.
В очах-то — красный ад.
Ну уж и царский сад!

— Ась? —

Алой рекой — лиясь,
Белой фатой — виясь,
В небе — заря взялась,
В травке — тропа взялась.

И по тропе по той,

Под золотой фатой,
Плавной, как сон, стопой —
Матерь с дитей.

В белых цветах дитя —

Словно в снегах — дитя,
В белых <холстах> дитя —
Как в облаках — дитя,

В pyчкe платочек-плат

Алый-знать-клетчатый,
И голубочек над
Правым над плечиком.

Остолбенел Егор,

Стоит навытяжку.
<И тут, потупив взор,>
Им молвит дитятко:

«Зачем шесты трясти?

Скворцы — ручные все.
<Зачем кремень в горсти?>
Мы здесь родные все».

И ручкой манит их,

И ручки тянет к ним,
И на ушко словцо
Шепочет маменьке.

Побагровел Егор.

А тот-то: «Братец мой!»
Побагровел Егор, —
Да как раскатится!

Да как взгремит в упор:

— Твой золоченый тын!
А я — так вор-Егор,
Егор — ничей я — сын…

А волк-то вторит, сват:

— Наш невысокий чин.
Егор он — волчий брат,
Егор — ничей он сын.

(А сам-то желтый глаз

Скосил на птиченьку.)
И серебром смеясь.
Им молвит дитятко:

— «Ты злость-то брось, родной.

Ты мне насквозь родной!
Не только гость ты мой,
<Не быть нам врозь с тобой…>

Ты приходи, Егор,

Ко мне по яблочки!»
Ему в ответ Егор
С великой наглостью:

— «Что надо — сам беру,

Мой путь — к чертям в дыру,
Моя вся кровь в жару,
Овец сырьем я жру!»

А волк-то вторит, — сват,

Клыками хвастая:
— «На кой нам черт твой сад.
Раз мы зубастые!»

<Глядят на друга друг,>

Да вдруг — глядите-кось:
Платочком слёзку вдруг
Смахнуло дитятко.

Слеза-то крупная,

Платочек клетчатый.
И голубочек-Дух
Вздрогн'yл на плечике.

В большом смятенье двор,

Скворцы всполохнуты.
<Стоит как столб> Егор,
Да вдруг как грохнется!

В мох-дёрн-песок-труху

Всем лбом — как вроется!
И <голосок> вверху:
— «Не плачь, — устроится!»

А Дух-то вторит-свят,

Крылами плёская:
— «Егор, весь гpex твой снят
Одною слёзкою!»

Лежит ничком наглец,

Прах-землю лопает.
Что в ледоход гребец,
Плечьми работает.

Как пудовик-битюг

Под грузом — дышит-то!
И с материнских рук
Склонившись — дитятко:

«Рви, рви, опять взращу!

Семян-то множество!»
За обе рученьки
Его — на ноженьки.