Том 3. Лица

Егупыч(скидывает гречневик, прокашливается). Да, оно, конечно, мы его милостивое царское слово чувствуем. Ка-ак же! А только сомнительно нам, про что это ты говорил-то. Мы народ тихий, невоенный.

Платов(невоенным, человеческим голосом). Да это я так – для строгого порядка. А дело, братцы, вот: должны наши тульские мастера ихним разным Европам нос утереть. Как, значит, ихняя невозможная техника, а наша – тульская, то оно и выходит… Да. Ну, которые тут у вас есть самолучшие мастера? Говори, не бойся.

Туляки(выкрикивают). Левша! Левша! – Силуян! – Старик Егупыч! – Левша! – Силуян! – Левша! Левша! Он, он у нас самый… – Левша!

Платов. А где же этот самый Левша?

Туляки. А вот он – с Машкой! – Мухрыш-то, ну вот – в картузе. – Он у нас самый…

Платов(Свистовым). Доставить его!

Левша старается унырнуть. Свистовые его ловят, волокут к Платову.

Платов(глядит на Левшу.) Н-да. Не тово… неказист… (Берет, открывает шкатулку.) Ну, мастера, глядите: тут вот оно все и есть.

Подходят Егупыч и Силуян.

Егупыч. Ах, ты Мать… Пресвятая, Сподручница грешных – да это блоха, никак?

Силуян. Живая – аль колелая?

Платов. То-то и есть, что не живая, а, стал-быть, подлецы эти англичане из чистой стали ее в изображении блохи построили… И, значит, в середке у ней, у гадины, завод с пружиной, и завести – она, стерва, пойдет танцевать. И как, значит, согласно присяге, то и пообещал я царю: так и так, наши-де тульские еще и почище диковину сделают. Ну? Можете?

Оружейники переглядываются, перешептываются.

Левша(скинув картуз, почесываясь). Оно хотя-хоть, конечно… Кромя всего прочего… Но ежели, это самое, техническое, например, так оно и не… и не то, чтобы как, а вроде как как…

Платов(орет). Что-о? Я на вас голову прозакладывал, а вы… Да я вас – в кр-рохи пирожные! (Подымает кулачище.)

Егупыч. Ты, ваше превосходительство, говори словесно. Мы – народ невоенный, но против ихних мастеров, конечно, не уступим. А только аглицкая нация тоже не глупая, а довольно даже хитрая, и против нее надо взяться помоля Богу, подумавши, да. Ты нам эту блошку оставь, а сам поезжай на Тихий Дон с Богом, заживляй раны, за отечество приявшие, а когда будешь вертаться, авось мы к той поре свое дело сделаем.

Платов. Авось! А это слыхал: авоська веревки вьет, небоська петли затягивает? Нет, вы мне толком скажите: чего вы такое сделаете?

Оружейники шепчутся.

Егупыч. А уж что мы сделаем, того мы в одну минуту преждевременно сказать тебе не можем.

Платов(орет). Как, такие-сякие, не можете? Да как же я вам это аглицкое удивление оставлю, коли я не знаю, чего такое вы с ним сделаете?

Егупыч. Не оставляй, батюшка, – не хочешь, не оставляй: воля твоя. Бери с Господом! Нам это хоть бы хны – нам все едино. И без этой блохи проживем: своих довольно.

Платов(освирепел). Да я вас всех… д… т… Ппашли вон!

Все шарахаются, стоит один Силуян.

Стой-стой-стой! Эй, ты, богатырь, как тебя? Поди-ка сюда, садись.

Силуян лезет в сани.

Вот. Ну, так и так: водку принимаешь?

Силуян. Могу.

Платов(наливает из фляжки). Ну-ка?

Силуян пьет и молча подставляет чарку снова. Пьет и опять подставляет. Платов хочет налить и себе, но фляжка уже пуста.

Эх! Л-ловок! Ну, ладно, пес с тобой. Рассказывай, чего вы такое с блохой придумали?

Силуян(не спеша утирается, отдает чарку Платову). Ф-фу! Благодарим покорно. А сказать – не могу. Это – аминь.

Платов. Ах т-ты… Слезай – вон отсюда! Задарма все вылакал. Гл-лотка! Слезай-слезай-слезай! (Егупычу.) Ну-ка ты, старичок почтенный, иди садись.

Егупыч подходит, садится. Платов набивает огромную трубку табаком, хитро поглядывает на Егупыча.

Д-да… Так и так, придется мне, видно, к павловским за-мошникам ехать: не хуже вашего сделают. Хоть и неохота, а придется, – делать нечего. Да, придется, придется…

Егупыч. Что ж, поезжай с Господом. А только павловским – чтоб им… Бог здоровья послал и в делах скорого поспешания – им против наших не выстоять, нет! У нас вот Левша есть – дак он тебе что хошь: из башки у тебя, как из часов, все колеса-пружины вынет, маслицем смажет и назад положит.

Платов. У меня, брат, пружины и так вертятся, и маслица твоего не надобно. А вот надобно мне знать, чего вы такое придумали: у вас пружины годятся ли? Да, вот что.