Том 3. Лица

Малафей Ионыч. Илья Петрович, Илья Петрович! Я… я боюсь! Нельзя ли как-нибудь… Увольте!

Доктор. Ну, вот. То говорил – «физкультура, физкультура», а теперь – «увольте»!

Илья. Вы, может, за умерщвление плоти – вместе с церковниками?

Малафей Ионыч. Нет, что вы, что вы! Я… я отрекся, я – против. Я полезу. (Уныло). С удовольствием.

Превосходный. Ну, а я так извиняюсь: я не полезу. Чтобы мне для какой-то паршивэй обезьяны на дерево влезать? Не-ет!

Доктор. Уж сразу и «паршивая обезьяна»! Я же говорил вам…

Превосходный. Извиняюсь: но это же нисшее существо. У него же шерсть… всюду.

Чупятов. Шерсть! Ты на шерсть не гляди: может, он под шерстью – не хуже кого другого. Этак и неф, что он весь черный, так тоже, по-твоему, нисшее?

Малафей Ионыч. Спасибо, товарищ Чупятов, спасибо. Верно! Ручку позвольте!

Превосходный. Товарищ Чупятов, я уже отмежевался от своих слов, и я согласен на дерево.

Илья(Сосулину). А вы?

Сосулин. Я… я…

Дарья(грозно). Ле-езь! Слышишь?

Сосулин(поспешно). Я – куда хотите… куда хотите…

Илья. Браво! Итак, открывается первая в нашем городе олимпиада. Товарищи атлеты – слушай команду! Раз… Два… Три!

Олимпиада началась, три атлета, кряхтя и охая, лезут на деревья.

Доктор. Так-так-так, граждане! Работай, работай!

Каптолина Пална. Ой… Казимир Казимирыч, там – гвоздь! Гвоздь! Напоретесь!

Дарья(Сосулину, у которого ничего не выходит). Лезь, лезь, паралик, лезь!

Сосулин(лезет снова, с отчаянием, опять сорвался, очки упали, он наступил на них ногой). Очки! Я… я теперь ничего не могу… Я пропал…

Малафей Ионыч. Ой… Ой… Госп… Ой!

Превосходный. А-а… жиб дьябли его взали…

Доктор. Вали-вали-вали! Немного осталось!

Малафей Ионыч(на верху дерева, нацепив фонарь). Ф-фу! (Крестится.)

Африканский гость(показывая на него). Ар-рру-ру-ру. (Хохочет по-обезьяньи.)

Доктор. Вот оно, когда выскочило настоящее-то! Ха-ха-ха!

Чупятов. Э-э, брат? Что же это ты? А?

Малафей Ионыч(сверху). Товарищ Чупятов… товарищ Чупятов… Я же это – антирелигиозно… ну, вот ей-Бо… Ой, бок прокололо! Товарищ Чупятов, это же я – для смеху, как бы в виде театра… Вот же… вот же… вы же смеетесь. И дорогой наш… африканский – смеется… Спасибо… спасибо… (Быстро спускается.)

Превосходный(тоже повесил фонарь, спускается, с опаской поглядывая вниз). Ой! (Задел за гвоздь, треск разорванной материи.) Что это такое? Вы слышали? Что это такое? (Соскакивает.)

Каптолина Пална. Я вам говорила: гвоздь… Вот штанами и пострадали.

Дарья. Располосовал-то! Батюшки!.. Ой! (Хохочет.)

Африканский гость. Уи! Уи! Уи! (Дергает оторванный лоскут.)

Превосходный. Нахал! Пш крев! Я тебя сейчас…

Илья. Перевести?

Превосходный. Нет-нет, это я – не для перевода, это я так – приватнэ… Не переводите.

Люба. Ой, я лопну от смеха – я не могу больше, я не могу.

Вытаскивает платок – вытереть глаза, из кармана выпадает записка, Превосходный ее поднимает.

(Тихо – ему.) Отдайте… отдайте сейчас же! Не смейте читать! Слышите?

Превосходный(быстро пробежав записку, тихо Любе). А-а… То вот как? (Прячет записку-) Ну, теперь он у меня уже тут… (Похлопывает себя по карману.)

Каптолина Пална(подводит). Ничего, ничего. Дайте я вам булавочкой заколю. Это даже хорошо: это к мальчику.

Превосходный. То есть как – к мальчику?

Каптолина Пална. Ну да: брюки разорвать – это, говорят, мальчик родится.

Люба. Казимир Казимирыч!

Каптолина Пална(занятая реконструкцией брюк, Любе). Вот-ще! Пусти! Уходи отсюда, слышишь?

Превосходный(Любе, ядовито). Мне даже неловко, знаете… Вы же девушка, а это – брюки… Вам лучше уйти.

Люба(проходя мимо Ильи). Илюша.

Спускается с балкона, Илья – за ней.

Илья. Ну, Люба? Что же ты молчишь? Что случилось?

Люба. Дура! Дура! Сама – своими руками!

Илья. Да что такое?

Люба. Записка…

Илья. Ну?

Люба. Я ее выронила… Превосходный… она у Превосходного. Он ее прочитал…