Том 3. Менестрель. Поэмы

Отвратный ли? не я ли пел порок
Десятки лет и славословил тело?
Что ж из того! Всему положен срок:
Впредь петь его душа не захотела.

Лишь в мертвеце противоречий нет, —

В живом — калейдоскоп противоречий.
А если он, живой, к тому ж поэт,
Он человек порой сверхчеловечий.

И потому, что он сверхчеловек,

Он видит недостатки человека
И думает вместить мечтанный век
В пределы существуюшего века.

Удастся ли когда-нибудь? О, нет!

Не думаю. Не верится. Не знаю.
А все-таки!.. Поэт ведь я, поэт,
И, как поэт, я иногда мечтаю…

Я мыслю о немыслимом — о том,

Что люди прекратят вражду и ссоры
И будут над рекою строить дом
С окном на безмятежные просторы.

Что люди поразрушат города,

Как гнойники ненужной им культуры,
Откажутся от праздного труда —
Работы механической фигуры…

Да здравствует кузнец и рыболов,

Столяр и ты, кормилец-хлебопашец!
Да здравствует словарь простейших слов,
Которые сердца приемлют наши!

А если б было, не было б того,

Что есть теперь, — повсюдного содома,
Природа — Бог, и больше нет Его,
Не строй себе нигде, как в Боге, дома.

В Природе жить — быть вечно в Божестве.

Не с Божеством, не у Него, а в Боге.
Во всем своем вмещая существе
Природу, ей причастен ты в итоге.

Природа — все естественное. Все ж

Культурное — искусственно, и, значит,
Ваш город — лишь кощунственная ложь,
Которая от вас святыню прячет.

Ненужному вас учат города, —

Вы, неучи ученые, умрете.
Не стоит жить для ложного труда
В бессмысленном своем людовороте.

Труд всякий ложен, как и жизнь ложна,

Но предпочтенье отдаю простому —
Природному. Работа, что сложна,
Принадлежит, по существу, содому.

4