Читаем Том 3. Музыка для хамелеонов. Рассказы полностью

МЭРИЛИН. Я тебя не слышу.

Т. К. Я скажу, что ты прекрасное дитя.

7. Ночные перевертыши, или


Как сиамские близнецы занимаются сексом



(эссе, перевод В. Голышева)

Т. К. Фу ты! Ни в одном глазу! Господи Боже. Минуты не проспали? Сколько мы проспали?

Т. К. Сейчас два. Мы попытались заснуть около полуночи, но были слишком напряжены. И ты сказал: не спустить ли нам пар? Я сказал: да, это нас успокоит, обычно успокаивает; мы спустили и сразу уснули. Иногда я думаю: что бы мы делали без папы кулака и его пяти сынков? Сколько лет они нас выручают! Настоящие друзья.

Т. К. Жалкие два часа. Бог знает, когда мы опять сомкнем глаза. И ничего с этим не поделаешь. Ни горлышко промочить — ни-ни. Ни таблетку проглотить — тоже ни-ни.

Т. К. Ладно. Хватит паясничать. Я сегодня не в настроении.

Т. К. Ты всегда не в настроении. Ты даже дрочить не хотел.

Т. К. Неправда. Когда я тебе отказывал? Когда ты хочешь, я всегда соглашаюсь.

Т. К. У тебя нет выбора.

Т. К. Мне гораздо приятнее обходиться своими силами, чем терпеть кое-кого из типов, которых ты мне навязывал.

Т. К. Ты сам решал — мы могли бы ни с кем не вступать в сношения, кроме как друг с другом.

Т. К. Да, и подумай, от скольких несчастий были бы избавлены.

Т. К. Но тогда и любить никого не смогли бы, кроме как друг друга.

Т. К. Ха-ха-ха-ха. Хо-хо-хо-хо-хо. «Это всерьез или только игра? Это орел или только чучело? Лидо я вижу или Асбери-Парк?» Или это, в итоге, брехня?

Т. К. Ты никогда не умел петь. Даже в ванне.

Т. К. У тебя сегодня сволочное настроение. Может, отвлечемся немного, обсудим твой Сволочной Список?

Т. К. Я бы не назвал его Сволочным Списком. Это скорее список тех, Кого Мы Сильно Не Любим.

Т. К. И кого же мы сегодня сильно не любим? Из живых? Если они не живые, это неинтересно.

Т. К. Билли Грэм[74]

Принцесса Маргарет[75]

Билли Грэм

Принцесса Анна[76]

Его преподобие Айк[77]

Ральф Нэйдер[78]

Член Верховного суда Байрон Уайт

Принцесса Z

Вернер Эрхард[79]

Принцесса-цесаревна[80]

Билли Грэм

Мадам Ганди

Мастерс и Джонсон[81]

Принцесса Z

Билли Грэм

CBS ABS NBC[82]

Сэмми Дэвис-младший[83]

Джерри Браун, эсквайр[84]

Билли Грэм

Принцесса Z

Эдгар Гувер[85]

Вернер Эрхард

Т. К. Минутку! Эдгар Гувер умер.

Т. К. Нет, не умер. Старика Эдгара клонировали, и он повсюду. Клайда Толсона[86] тоже клонировали, чтобы это всё продолжалось дальше. Кардинал Спелман, тоже клон, иногда заходит к ним на partouze[87].

Т. К. Что ты прицепилси к Биллу Грэму?

Т.К. Билли Грэм, Вернер Эрхард, Мастерс и Джонсон, Принцесса Z — все они фуфло. Но его преподобие Билли — особенное фуфло.

Т. К. Особеннее всех пока что?

Т. К. Нет, Принцесса Z еще особеннее.

Т. К. Почему это?

Т. К. Все-таки лошадь. С нее и спрос другой. Помнишь, Принцесса Z пришла пятой на Белмонтских скачках? Мы поставили на нее и потеряли практически все до последнего доллара! И ты сказал: «Правильно нам говорил дядя Бад: «Никогда не ставь на лошадь, которую зовут Принцессой»».

Т. К. Дядя Бад был умный. Не такой, как наша тетя Суук, но умный. Хорошо, а Кого Мы Сильно Любим? По крайней мере сегодня?

Т. К. Никого. Они все умерли. Кто недавно, а кто сотни лет назад. Многие из них лежат на Пер-Лашез. Рембо там, нет, но поразительно, сколько их там. Гертруда и Алиса[88]. Пруст. Сара Бернар. Оскар Уайльд. Интересно, где похоронили Агату Кристи?..

Т. К. Извини, что перебиваю, но все-таки, есть среди живых, Кого Мы Сильно Любим?

Т. К. Трудный вопрос. Головоломный. Ладно. Миссис Ричард Никсон. Иранская шахиня. Мистер Уильям «Билли» Картер. Три жертвы, три святых. Если бы Билли Грэм был Билли Картером, тогда Билли Грэм был бы Билли Грэмом.

Т. К. Ты напомнил мне о женщине, с которой я на днях сидел рядом за обедом. Она сказала: «В Лос-Анджелесе жить прекрасно — если ты мексиканец».

Т. К. Еще какие-нибудь хорошие шутки слышал недавно?

Т.К. Это не шутка. Это точное социологическое наблюдение. У мексиканцев в Лос-Анджелесе собственная культура — и подлинная. У остальных — ноль. Город загорелых Урий Гипов.

Хотя недавно мне передали одну шутку, я даже засмеялся. Ее сказала Д.Д. Райан[89] Грете Гарбо.

Т. К. А, да. Они живут в одном доме.

Т. К: Да; больше двадцати лет. Жаль, что они не подружились; они бы понравились друг дружке. Обе с чувством юмора и с убеждениями, но дальше обмена любезностями en passant[90] общение между ними не шло. Несколько недель назад Д.Д. вошла в лифт и очутилась в кабине наедине с Гарбо. Д. Д. была одета по обыкновению эффектно, и Гарбо, словно заметила ее по-настоящему впервые, сказала: «О, миссис Райан, вы прекрасны». Д. Д. это показалось забавным, но и тронуло, и она ответила: «Кто бы говорил!»

Т. К. И всё?

Т. К. С'est tout[91].

Т. К. По-моему, довольно бессмысленно.

Т. К. Ладно, проехали. Неважно. Давай-ка включим свет, возьмем ручки и бумагу. Начнем эту статью для журнала. Что толку лежать и трепаться с таким остолопом, как ты? Пора заработать доллар.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза