Том 3. Музыка для хамелеонов. Рассказы

— Идите, — сказал я. — Идите. Обратно в отдел распространения. Идите к себе. До свидания.

Я довел его до порога и аккуратно выставил за дверь.

— Благодарю вас, мистер Тримбл, — сказал он мне.

— Не за что.

— Как вы сказали?

Я повернулся к нему спиной, и дверь захлопнулась перед самым носом изумленного старца. Джон уже торопливо листал телефонный справочник.

— Нашел, — сказал он наконец. — Деррик и Дерриксон, двадцать три филиала.

— А где ближайший?

— Пятая Авеню, угол Тридцать восьмой улицы.

— Звони сейчас же, Джон. Договорись о встрече. А я бегу прямо туда.

— Ясно, — коротко ответил Джон.

Я пошел к двери, на пороге обернулся и, сознавая всю значительность минуты, поглядел на Джона. Тот напутственно поднял руку.

— Ни пуха ни пера, Берт!

— К черту! — пробормотал я.

И дверь за мной закрылась.

Питер Дерриксон оказался весьма внушительным мужчиной в традиционном синем костюме. Волосы у него были белые как снег, над белоснежными усами нависал массивный нос.

Хорошенькая рыжеволосая секретарша провела меня в его просторный кабинет, и он указал мне на кресло возле стола.

— Мне показалось, ваш главный художник чем-то встревожен, — сказал Дерриксон мощным гулким басом, точно выступал по радио перед всем американским народом.

Я поморщился.

— Он, знаете, вообще нервный.

Еще по дороге сюда я решил держаться с ним поосторожнее. И сейчас, пока Дерриксон, открыв ящик, придирчиво выбирал толстую сигару, я украдкой к нему присматривался. Но вот он сунул сигару в рот, отгрыз кончик, повернулся и без всяких церемоний сплюнул куда-то за мою спину. Огрызок просвистел у меня возле самого уха, и я даже глаза вытаращил. Но Питер Дерриксон словно и не заметил моего изумления.

— Итак, — прогудел он, — чем вы озабочены, сэр?

— Когда издателем журнала «Принц» был Тримбл, он заключил с вами страховой договор, — сказал я.

Дерриксон чиркнул спичкой и с удовольствием затянулся; голова его тотчас скрылась в клубах дыма. Потом дымно дохнул на спичку и погасил ее. И сквозь дым загромыхал его голос:

— У нас много клиентов.

— Этот договор был на один миллион долларов.

Дерриксон снова затянулся, и я тщетно пытался разглядеть его лицо сквозь дымовую завесу.

— Многие клиенты застрахованы у нас на миллион долларов, — прогудел голос из дымного облака.

— Наш журнал застраховался от путешествия на Луну.

Из дымного облака вынырнула седая голова.

— А-а, так вы про ту дурацкую рекламу.

— Да, — сказал я.

— Помню, помню, — прогремел Дерриксон своим оглушительным басом. — Ну и что произошло с этой страховкой?

Голова его вновь скрылась в клубах дыма, и мне опять пришлось обращаться к зыбкой дымовой завесе.

— Об этом-то я и хотел вас спросить. Так что же с ней произошло?

— Вот это вопрос! — прогудел Дерриксон. — По-моему, срок полиса уже истек.

— Истек? — упавшим голосом переспросил я.

— Ну да, истек, — гудел Дерриксон. — Как сейчас помню тот день, когда Тримбл заявился ко мне с этой идеей. «Валяйте, сказал я ему. — Пока мы живы, ни одно частное лицо и не подумает добраться до Луны, мистер Тримбл. Еще военные или какие-либо специально обученные люди — куда ни шло, но частное лицо — и думать нечего. Пожалуйста, я выдам вам страховой полис на один миллион долларов и уверен, что ничем при этом не рискую». Вот что я ему тогда сказал.

— А теперь срок страховки истек?

— Да, как будто так. Собственно, я в этом уверен. Тримбл давно перестал платить взносы. Уж не знаю почему. Вносить-то надо было чистые пустяки.

— А… сколько именно?

— Я же вам сказал! — закричал Дерриксон. — Сущие пустяки! Вы что, молодой человек, туговаты на ухо или как?

— Нет, нет. Я… Мне просто хотелось узнать, как давно истек срок страховки.

— Лет семь назад. А что?

— Нет, я просто подумал… А можно уплатить взносы за все эти годы и возобновить полис?

— Право не знаю. А зачем это вам? Может, боитесь, что кто-нибудь доберется до Луны раньше, чем наше правительство или русские?

Неизвестно почему, но мысль эта показалась Дерриксону очень забавной. Он громко засмеялся за своим облаком дыма, и я засмеялся вместе с ним.

— Бог ты мой, да вы такой же чудак, как старый Тримбл. Но он, видно, одумался, потому и перестал платить взносы. Нет уж, сынок, ни одно частное лицо и ногой не ступит на Луну, по крайней мере нам с вами до этого не дожить.

— Вы уверены?

— Уверен? — гремел Дерриксон. — Черт возьми, конечно, уверен!

— В таком случае позвольте нам уплатить взносы за все эти годы и восстановить нашу страховку.

Голова Дерриксона снова вынырнула из дыма, и он как бы нацелил на меня свою вонючую сигару.

— Конечно, — сказал он. — А почему бы и нет?

— Вот и прекрасно. Так сколько мне нужно уплатить за все эти годы?

Дерриксон вновь откинулся на спинку кресла, и дым опять поглотил его.

— Пятьсот долларов в год, — сказал он.

— И срок истек семь лет назад?

— Совершенно верно. Если вы хотите покрыть всю задолженность, вам придется уплатить сразу три тысячи пятьсот долларов. И еще мы бы хотели получить взносы за будущий год тоже, авансом. Итого ровно четыре тысячи.

— Устроит вас чек за моей подписью? — спросил я, и полез во внутренний карман.