Читаем Том 3. Очерки и рассказы 1888-1895 полностью

У Ицки была длинная талия и были очень короткие ноги, так что, пока он сидел, он производил впечатление высокого человека, когда же встал, то превратился в такого же маленького человека, как и Давыдка, но с тою существенною разницею, что Ицка был мешковат и неуклюж, а Давыдка был проворен и сложен безукоризненно. Лицом друзья тоже не были похожи. Ицка был грязный брюнет с седеющими прямыми волосами. Давыдка был курчавый, с массою русых нечесаных волос, блондин неопределенных лет. У Ицки была черная густая борода лопатой, у Давыдки — рыжая, жидкая, торчавшая клином. Глаза Ицки черные мрачно и безжизненно смотрели в себя; глаза Давыдки голубые, какие-то бесцветные, мало занимались собою, сверкали жизнью, практической сметкой, хотя в то же время и не лишены были некоторой мечтательности и доброты.

Ицка натянул свое продырявленное пальто, и друзья вышли.

Мимоходом Давыдка еще раз юркнул к себе, причем сразу вызвал целый гвалт, который только тогда затих ему вслед, когда он исчез за калиткой.

На улице Давыдка весело шел, беспечно предаваясь наблюдениям праздного туриста. До всего ему было дело. Он заглядывал в каждую встречную телегу, останавливал каждого еврея, и громкое «гир-гир» неустанно неслось по улице.

Ицка шел сосредоточенно, молчал и все думал, думал и думал.

О чем?

Вероятно, о чем-нибудь таком, что не поддавалось никакому ясному определению, но что не радовало, а угнетало, и что тоскливо и неясно замирало в его удрученном взгляде.

— Ширлатан ты, сволочь!

Так разразился Давыдка, получив увесистый толчок от пробегавшего мимо подростка.

— Ах ты, жидюга проклятая!

И подросток, уже отбежавший было, повернул опять назад с самыми решительными намерениями.

— Гвулт! — закричал Давыдка и, распустив фалды своего пальто, с поднятыми руками, пустился от подростка наутек.

Подросток давно уже прекратил преследование и исчез, продолжая свою дорогу, а Давыдка все еще не мог прийти в себя от нервного возбуждения и все оглядывался, все говорил:

— Ширлатан… сволочь…

Пустив, наконец, еще одно звонкое ругательство, Давыдка сразу предал все дело забвению и, успокоившись, опять «загиргиркал» с Ицкой.

Друзья повернули в большую чистую улицу.и. скоро подошли к красивому дому.

Они вошли чрез калитку в чистый двор, где сейчас же на них бросилась цепная собака, и хотя она была на крепкой цепи, но у нее были такие белые длинные зубы, такой красный язык, она так прямо в голову лаяла «гав-гав», что друзья невольно вздрогнули, а Ицка поспешно на всякий случай стал за Давыдку.

В таком виде друзья, не сводя глаз с собаки, пробрались осторожно к черному ходу, где и скрылись, поспешно захлопнув за собою дверь.

В большой столовой, куда ввели Ицку и Давыдку, благодушно сидели после обеда толстый пристав, его толстая жена и двое подростков детей: гимназист и гимназистка.

На соседнем столе лежали материи: трико стального цвета и шерстяная, светло-желтого.

— Послушай, Давыдка, и ты, Ицка, — проговорил пристав и остановился, чтоб выпустить со свистом сквозь зубы приятную отрыжку от гуся с кислой капустой, — вот это и это, — причем пристав небрежно ткнул пальцем, — на платье к пасхе сыну и дочке.

— К пасхе-е? — озабоченно спросил Давыдка и стал что-то тихо соображать.

Ицка покосился на Давыдку и тоже, подняв голову, вперив глаза в потолок, стал шевелить губами.

— Мало времени, — проговорил Давыдка.

— Мало времени, — повторил Ицка.

— Как мало? Две недели?

И пристав, нагнув немного голову, опять с легким свистом пропустил сквозь зубы новую отрыжку.

Давыдка, не отвечая, обратился на родном наречии к Ицке.

— Ну только, пожалуйста, вы уж свои разговоры оставьте. Меня ведь не проведешь.

Брови пристава внушительно чуть-чуть сдвинулись.

— Хорошо, можно… — поспешил Давыдка.

— Можно, — кивнул головой Ицка.

Начался торг.

Мать с дочерью атаковали Давыдку, а отец с сыном — Ицку.

Давыдка стойко выдерживал натиск. Прежде всего он начал с видимым удовольствием с того, какое это должно быть платье.

— Из этой материи можно сделать такое платье…

Давыдка от умиления нежно поднял руки и показал слушавшим его дамам свои ладони. И хотя на маленьких грязных руках Давыдки, ладонями вперед, ничего особенного, кроме скромно выглядывавших длинных грязных ногтей, не было, тем не менее сладкие, приятные перспективы охватили четырнадцатилетнюю кокетку.

— Такое платье-е… У губернаторской дочки такого не будет…

Так как чего-то вроде этого именно и желалось засверкавшим глазкам кокетки, то Давыдка и хотел продолжать в том же роде и уже открыл было рот, но приставит бесцеремонно перебила его:

— Ну, там какое будет, еще увидим… говори цену?

— Цену? — быстро спросил Давыдка и задумался.

— Вам как, барышня: гладко, чи может складки тут?

Давыдка целомудренно потряс рукой около своей груди.

— Складки дороже… — убежденно кивнул головой Давыдка. — Тце! Что я вам скажу-у? Сделаем мы самую последнюю моду… Вы думаете, Давыдка не знает последнюю моду? Давыдка все знает…

— Все? А где Сандвичевы острова? — весело рассмеялась гимназистка.

Давыдка смотрел на барышню лукавыми глазами.

Перейти на страницу:

Все книги серии Н.Г.Гарин-Михайловский. Собрание сочинений в пяти томах

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Незаменимый
Незаменимый

Есть люди, на которых держится если не мир, то хотя бы организация, где они работают. Они всегда делают больше, чем предписано, — это их дар окружающим. Они придают уникальность всему, за что берутся, — это способ их самовыражения. Они умеют притянуть людей своим обаянием — это результат их человекоориентированности. Они искренни в своем альтруизме и неподражаемы в своем деле. Они — Незаменимые. За такими людьми идет настоящая охота работодателей, потому что они эффективнее сотни посредственных работников. На Незаменимых не экономят: без них компании не выжить.Эта книга о том, как найти и удержать Незаменимых в компании. И о том, как стать Незаменимым.

Агишев Руслан , Алана Альбертсон , Виктор Елисеевич Дьяков , Евгений Львович Якубович , Сет Годин

Современные любовные романы / Проза / Самосовершенствование / Социально-психологическая фантастика / Современная проза / Эзотерика