Том 3. Пьесы

Фарра. Где мои брюки?

Лорд. Василий Артурыч, встаньте, вас поздравляют...

Кири. Ничего не хочу слышать... ничего... Я убит...

Лорд. Опомнитесь, Василий Артурыч. Пьеса разрешена.

Бетси, Леди. Василий Артурыч, милый Жюль Верн. Все кончено. Поздравляем... Поздравляем...

Кири. Что? Кого?..

Лорд, Бетси, Леди. Поздравляем. Разрешена!

Кири. Как разрешена?! О, мой «Багровый остров»! О, мой «Багровый остров»!

Савва. Ну спасибо вам, молодой человек: утешили... Утешили, прямо скажу, и за кораблик спасибо... Далеко пойдете, молодой человек. Далеко... Я вам предсказываю...

Лорд. Страшеннейший талант, я же вам говорил.

Савва. В других городах-то я все-таки вашу пьеску запрещу... Нельзя все-таки... Пьеска — и вдруг всюду разрешена. Курьезно как-то...

Лорд. Натурально. Натурально, Савва Лукич. Им нельзя давать таких пьесок. Да разве можно? Они не доросли до них, Савва Лукич. (Тихо Кири.) Ну, Василий Артурыч, мы эту пьеску берем у вас монопольно. Мы им, провинциалам, и понюхать ее не дадим... Мы ее сами повезем. Кстати, Василий Артурыч, чтоб уж прочнее было, вы в другие театры и не заходите, а прямо уж домой, баиньки... Там я вам сорок червонцев дал, дак уж примите еще сотенку... Для ровного счета, а вы мне расписочку... Вот так... Мерси-с... Хе... хе...

Бетси. Какое у него вдохновенное лицо...

Сизи. Дайте мне сто червей, и у меня будет вдохновенное. В первом акте царя угробили...

Кири (мутно). Деньги! Червонцы!

Попугай. Червонцы! Червонцы!

Кири. А! Чердак! Шестнадцать квадратных аршин, и лунный свет вместо одеяла. О вы, мои слепые стекла, скупой и жиденький рассвет... Червонцы! Кто написал «Багровый остров»? Я, Дымогацкий, Жюль Верн. Долой, долой пожары на Мещанской... бродячих бешеных собак... Да здравствует солнце... океан... Багровый остров...

Тишина.

Сизи. А вот таких монологов небось в пьесе не пишет.

Все. Тсс...

Кири. Кто написал «Багровый остров»?!

Лорд. Вы, вы, Василий Артурыч... Уж вы простите, ежели я наорал на вас под горячую руку... Хе... хе... Старик Геннадий вспыльчив...

Савва. Увлекающийся молодой человек. Я сам когда-то был таков... Это было во времена военного коммунизма... Что теперь!

Кири. А репортеры, рецензенты! Ах... Так! Дома ли Жюль Верн? Нет, он спит, или он занят, он пишет... Его не беспокоить... Зайдите позже... Его пылающее сердце не помещается на шестнадцати аршинах, ему нужен широкий вольный свет...

Леди. Как он интересен!

Дирижер. Оркестр поздравляет вас, Василий Артурыч...

Кири. Мерси... спасибо, данке зер. Прошу вас, граждане, ко мне на мою новую квартиру, квартиру драматурга Дымогацкого — Жюль Верна, в бельэтаже, с зернистой икрою... Я требую музыки...

Оркестр играет из «Севильского цирюльника».

Кири (лорду). Что, мой сеньор? Вдохновение мне дано, как ваше мнение? Что, мой сеньор?![91]

Лорд. Дано, дано, Василий Артурыч... Дано... Дано, кому же оно дано, как не вам!

Кири. Коль славен наш господь в Сионе...[92] Ах, далеко нам до Типперери.

Савва. Это он про что?

Паспарту. Осатанел от денег... Легкое ли дело... Сто червонцев... Геннадий Панфилыч! Кассир спрашивает, разрешили ли?.. Можно ли билеты продавать?

Лорд. Можно, должно, нужно, немедленно...

Музыка.

Пусть обе кассы торгуют от девяти до девяти... Сегодня, завтра, ежедневно...

Кири. И вечно!

Лорд. Снять «Эдипа»...[93] Идет «Багровый остров»!

На корабле, на вулкане, в зрительном зале вспыхивают огненные буквы: «“Багровый остров” сегодня и ежедневно».

Кири. И ныне, и присно, и во веки веков!!

Савва. Аминь!!

Занавес

Конец

1927–1928

Бег. Восемь снов. Пьеса в четырех действиях

Бессмертье — тихий, светлый брег;
Наш путь — к нему стремленье.
Покойся, кто свой кончил бег!..

Жуковский[94]

Действующие лица

Серафима Владимировна Корзухина, молодая петербургская дама.

Сергей Павлович Голубков, сын профессора-идеалиста из Петербурга.

Африкан, архиепископ Симферопольский и Карасу-Базарский, архипастырь именитого воинства, он же — химик Махров.

Паисий, монах.

Дряхлый игумен.

Баев, командир полка в конармии Буденного.

Буденновец.

Григорий Лукьянович Чарнота, запорожец по происхождению, кавалерист, генерал-майор в армии белых.

Барабанчикова, дама, существующая исключительно в воображении генерала Чарноты.

Люська, походная жена генерала Чарноты.

Крапилин, вестовой Чарноты, человек, погибший из-за своего красноречия.

Де Бризар, командир гусарского полка у белых.

Роман Валерьянович Хлудов[95].

Голован, есаул, адъютант Хлудова.

Комендант станции.

Начальник станции.

Николаевна, жена начальника станции.