Том 3. Поэмы 1905-1922

Ранний вариант начала поэмы:

Ок!
Ок!
Это горный пророк,
В овчине, босой.
Горы денег сильнее пушинка его.
Он, священник цветов,
С гор прибежал, божий ветер в душе.
Бык чугунный с кривыми рогами
Палку венчает пророка.
Не ведая стрижки,
Черные волны бежали
На плечи,
Дикие волосы, никем не покошены,
Падали буйно к голым рукам.
А в руках загорелых белый пух,
Он огненней золота,
Облако – камня дороже дорожного!
Черным конским хвостом вьются,
Точно пожара огнем,
И падают волосы со лба загорелого.
Голые руки, ноги босые.
И зипуна шиворот-навыворот
Овчина грубозолотая,
Овечьи меха грубозолотые,
Плечи пророка,
Нагие и дикие,
В корни и кольца
Закрыла.
Белый пух обронен
Нежной лебедя грудью
В диких болотах.
Быстрые ноги босые, скорые ноги пророка.
На палке чугунной пасется вол ночной.
А в глазах его огонь солнечный.
Ок! Ок!
Это пророки
Сбежалися
С гор
Встречать
Чадо Хлебникова:
– Наш! – сказали священники гор,
– Наш! – запели цветы,
Золотые чернила,
Пролиты в скатерти луга
Весною неловкою.
– Наш! – запели дубровы и рощи
Сотнями глаз, зорких солнышек,–
Ветвей благовест.
– Нет! – говорили ночей облака.
– Нет! – прохрипели вороны моря,
Оком зеленые, грудью железные,
К утренней тоне спеша на восток.
Летят и шумят.
Утра рыбак Невод раскинул –
Неводом строгим летели.
Только «Мой» не сказала дева Ирана…
Только «Мой» не сказало иранское два.

Ранняя редакция 6 части поэмы:

Глаза казни, белые очи богов,
Глаза муки,
Гонит ветер по зубцам снегов, по холмам кремня,
Вершинам хребтов.
Какому челу быть здесь,
За пилою белых гор,
Белым шиповником?
Лоб в терну,
Прибит к бревну,
Кто в плену?
Казнят кого
В этих белых горах?
Нетерпение видеть берег,
Ветер – пение легких серег.
Горы строгие белы, молчаливые,
Гурриет-эль-Айн не была снежнее.
Тахирэ задушила себя,
Когда сама затянула на себе –
Полет рук был неясен, неловок –
Концы веревок
Лука – подарок шаха,
Стрелой певучей.
И в глаза палачам сказала: «Ха-ха»,
Спросив их, повернув голову:
«Больше ничего?».
«Вожжи и олово В грудь жениху!».
Темные ноздри гор
Жадно втягивают
Запах Разина.

Гуль-мулла – см. примеч. к предыдущей поэме (С. 479). Обращая на себя народно-восточное понимание песнопевца, Хлебников подхватывает и эпически утверждает несколько ироническую мысль Пушкина, что современный поэт – «брат дервишу»: «…увидел я молодого человека, полунагого, в бараньей шапке, с дубиною в руке и с мехом (outre) за плечами. Он кричал во все горло. Мне сказали, что это был брат мой, дервиш, пришедший приветствовать победителей» («Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года»).

Здесь очевидна и параллель исторических событий, внешне принимающих разные формы: Пушкин – в царской армии генерала Паскевича, Хлебников – в рядах Персидской Красной армии.

Ок! – см. СС, 2. С. 555.

Чох пуль! Чох шай! – много денег (много мелочи)!

Волосы падали черной рекой <…> – см. примеч. к поэме «Поэт».

Саул, адам – будь здоров, человек.

«Курск» – судно Каспийской флотилии (далее: «Троцкий», «Роза Люксембург»),

Кропоткин (Кропоткин) – см. СС, 2. С. 564.