Том 3. Позолоченный век

Всадники поскакали галопом и, когда в небе начали загораться звезды, увидели мерцающие огни лагеря. Он был разбит в небольшой лощине, по которой меж редких белых дубков протекал ручей. Под деревьями стояло несколько палаток; лошади и волы были привязаны неподалеку, а обитатели лагеря сидели на складных стульях или лежали на одеялах возле ярко пылавшего костра. Подъехав поближе, Филипп и Гарри услышали звуки банджо и увидели нескольких негров с одной из ближних плантаций, которые «откалывали» джубу[66] под дружные «ух! ух!» зрителей.

Джефф Томпсон — ибо лагерь был разбит партией этого прославленного инженера — сердечно поздравил их с прибытием, предложил обосноваться в его палатке, приказал накормить ужином и вытащил на свет небольшой кувшин, заявив, что ввиду прохладного вечера необходимо «пропустить по глоточку».

— Я еще не видел ни одного человека из восточных штатов, который умел бы пить из кувшина, держа его одной рукой. А это легче легкого. Вот, смотрите.

Он взялся за ручку кувшина правой рукой, откинул его на тыльную часть руки и приложился губами к носику: все это было проделано изящно и просто.

— К тому же, — сказал мистер Томпсон, опуская кувшин, — каждый пьет, сколько ему совесть позволяет.

Спать в лагере ложились рано, так уж было заведено, и в девять часов все были под одеялами, — все, кроме самого Джеффа, который посидел еще немного над полевым журналом, потом вышел из палатки и пропел сильным приятным тенором «Звездное знамя»[67] от начала до конца. По-видимому, в словах этого волнующего гимна изливалась вся не израсходованная им за день словесная энергия.

Филипп долго не мог уснуть. Он видел лагерный костер, яркие звезды, блиставшие сквозь листву деревьев, слышал журчанье ручья и стук лошадиных копыт, время от времени до него доносился крик совы и отрывистый лай собаки, приставшей к фургону повара. А потом он уже перестал что-либо слышать и видеть, кроме Джеффа, — тот стоял на крепостной стене в красном зареве вспыхнувшей ракеты и распевал: «О, разве не видишь, не видишь ты?» Впервые в жизни Филипп спал прямо на земле.

ГЛАВА XVII ПРИСТАНЬ СТОУНА ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ГОРОД НАПОЛЕОН ПОКА ТОЛЬКО НА БУМАГЕ

…Мы осмотрели все,

Измерили и сняли план масштабный.

Земли богаче нет, друг, в королевстве!

Коли умело взяться, то семнадцать

Иль восемнадцать миллионов даст она!

Бен Джонсон. Одураченный дьявол.

По одежде и внешнему виду никто не походил на инженера больше, чем Генри Брайерли. Все изыскатели завидовали законченному совершенству его костюма, а сам весельчак Генри стал кумиром всех слуг, лесорубов, возчиков и поваров.

— Сапоги-то вы, небось не здесь покупали, не в Сент-Луисе? — спросил у него высокий молодой парень из Миссури, работавший в партии помощником интенданта.

— Нет, в Нью-Йорке.

— Ага, слышал я о Нью-Йорке, — продолжал загорелый юнец, пожирая глазами каждую деталь костюма Гарри и пытаясь прикрыть свой истинный интерес непринужденной беседой. — А еще есть Массачусетс.

— Это недалеко оттуда.

— Слышал я, что Массачусетс — чертовски веселое местечко. Постойте, Массачусетс — это в каком штате?

— Массачусетс, — добродушно откликнулся Гарри, — находится в штате Бостон[68].

— Это где запрещали торговать неграми? Верно, влетели вам в копеечку. — Последняя реплика относилась уже к сапогам.

Утром Гарри выходил на работу и целый день шагал по прерии с рейкой на плече, а по вечерам производил подсчеты и вычерчивал очередной участок трассы на миллиметровке, делая все это с отменным трудолюбием и бодростью духа, но без малейшего теоретического или практического представления об инженерном искусстве. Весьма вероятно, что научных знаний не хватало и у остальных изыскателей, да они, собственно, и не очень требовались. Инженеры занимались тем, что называется предварительными изысканиями, а главная цель таких изысканий — создать шумиху вокруг строительства дороги, заинтересовать каждый близлежащий город тем, что линия будет проходить именно через него, и заручиться поддержкой плантаторов, посулив каждому из них, что на его земле будет выстроена станция.

Для такой работы трудно было найти более подходящего инженера, чем мистер Джефф Томпсон. Он не ломал голову над техническими деталями или целесообразностью того или иного решения, а беззаботно двигался вперед от одного водораздела к другому, сворачивая к любому городку или большой плантации, лежащим в двадцати — тридцати милях от основной трассы. Выражаясь его собственным языком, он «шпарил напролом».