Том 3. Публицистические произведения

Общеевропейские антирусские настроения усиливались в Германии влиянием внедрявшегося в общественное сознание жупела «панславизма», возникшего в контексте уже не мнимого развития идеи «пангерманизма» (см. об этом: Волков В. К. К вопросу о происхождении терминов «пангерманизм» и «панславизм» // Славяно-германские культурные связи и отношения. М. 1969. С. 25–69). В 1841 г. Н. И. Надеждин писал из Вены, что «со всех концов Германии бьют тревогу; распускают слухи, подозрения, страхи; проповедуют вообще ополчение против какого-то страшилища, окрещенного мистическим именем “панславизма”» (Москв. 1841. Ч. III. № 6. С. 515). О всепроникновенности «страшилища» можно судить по словам персонажа соллогубовского «Тарантаса»: «Иногда за табельд’отом делали ему самые ребяческие вопросы: скоро ли Россия завладеет всем светом? правда ли, что в будущем году Цареград назначен русской столицей? Все газеты, которые попадались ему в руки, были наполнены соображениями о русской политике. В Германии панславизм занимал все умы. Каждый день выходили из печати глупейшие на счет России брошюры и книги…» (Соллогуб В. А. Тарантас. Путевые впечатления. М. 1982. С. 211). В них констатировался рост национально-освободительных движений, культурного возрождения, взаимной солидарности славянских народов, который, по мнению немецких политиков, мог препятствовать объединению Германии в границах прежней «Священной Римской империи» и таить в себе угрозу осуществления «принципа всеобщей славянской нации» и образования славянской империи во главе с Россией. На самом деле, несмотря на симпатии к России, у деятелей славянских национальных движений в 1830–1840 гг. не было никаких политических программ для объединения. Более того, некоторыми из них провозглашалась прямо противоположная идея австрославизма (см. коммент. к ст. «Россия и Революция». С. 344–345^*; о проавстрийских настроениях в среде славянства см.: Погодин М. Год в чужих краях (1839). Дорожный дневник. М., 1844. Ч. 1–2. С. 83–84, 91–92, 161), а правительство Николая I, строго придерживаясь легитимистских принципов Священного союза и европейского статус-кво, пресекало внутри всякие славянофильские попытки возбуждать интерес к национально-освободительным и объединительным устремлениям славянских народов. Автор изданной в 1843 г. в Лейпциге анонимной книги «Slaven, Russen, Germanen. Ihre gegenseitige Werhältnisse in der Gegenwart und Zukunft» («Славяне, русские, германцы. Их взаимоотношения в настоящем и будущем») подчеркивает, что европейские, и в первую очередь немецкие, публицисты подозревают за термином «панславизм» столько тайных тенденций со скрытными политическими целями, что стремятся «замарать его нечистотами, изобразить его в виде злотворного страшилища, окутанного в “северную ночь”, и неразрывно связать его в своем распаленном воображении с русским кнутом и сибирскими заснеженными полями. А ведь эти мужи, которые с такой беспримерной яростью нападают на панславизм, принадлежат в Германии как раз к партии, которая называет себя “либеральной”, к той партии, которая с несказанным воодушевлением ратует за идею “германского единства”, “единой объединенной Германии”, “великой немецкой нации”» (цит. по: Волков В. К. К вопросу о происхождении терминов «пангерманизм» и «панславизм». С. 46). О различных истолкованиях идеи «панславизма» см. в кн.: Грот К. К истории славянского самосознания и славянских сочувствий в русском обществе (Из 40-х годов XIX столетия). СПб., 1904; Пыпин А. Н. Панславизм в прошлом и настоящем. СПб., 1913; Колейка И. Славянские программы и идея славянской солидарности в XIX–XX веках. Praha, 1964; Лебедева О. В. Проблемы панславизма в Чехии и в России в первой половине XIX века // Нация и национальный вопрос в странах Центральной и Юго-Восточной Европы во второй половине XIX — начале XX в. М., 1991. С. 98–105; Kohn H. Panslavism. Its History and Ideology. 2 ed. New York, 1960; Fadner F. Seventy years of Pan-Slavism in Russia. From Karazin to Danilevskij: 1800–1870. Washington, 1962.