Том 3. Публицистические произведения

…именно самые заклятые враги России с наибольшим успехом способствовали развитию ее величия. — Имеется в виду борьба с татаро-монгольским игом и западными агрессорами, в которой выковывалось могущество и самосознание Русского государства. Тютчев считал необходимым пристальнее и осмысленнее относиться к урокам прошлого, чтобы извлекать из них уроки для «повторяющейся» современности: «Теперь никакой действительный прогресс не может быть достигнут без борьбы. Вот почему враждебность, проявляемая к нам Европой, есть, может быть, величайшая услуга, которую она в состоянии нам оказать. Это, положительно, не без промысла. Нужна была эта, с каждым днем все более явная враждебность, чтобы принудить нас углубиться в самих себя, чтобы заставить нас осознать себя. А для общества, так же как и для отдельной личности, — первое условие всякого прогресса есть самопознание» (Изд. 1984. С. 142–143).

…в окружении славянских племен, одинаково ему ненавистных. — В Венгерском королевстве проводилась политика мадьяризации сербов, хорватов, словаков и других национальностей, введение венгерского языка в качестве обязательного в учреждениях, школе и даже церкви. На требования сербов предоставления им национальной автономии и использования родного языка глава революционной Венгрии отвечал, что «вопрос будет решен мечом», если они будут настаивать на своих притязаниях. «Ненависть», о которой говорит Тютчев, имела давнее происхождение. Кочевавшие у берегов Дуная и Тиссы мадьяры вели борьбу со славянскими племенами, стремясь обратить их в рабство (осев в конце IX в. в Карпато-Дунайском бассейне, они также совершали набеги на Германию, Францию, Северную Италию). Походы на Трансильванию, Хорватию, Галицию в XI–XIII вв., присоединение к Венгерскому королевству Болгарии, Молдавии, Валахии, Словении в XIV в. не способствовали укреплению межнациональной «дружбы». Попав под власть турок, Венгрия в XVI в. стала терять свою силу и избирать на престол австрийских Габсбургов. Однако память о былом могуществе вдохновляла и революционеров, как пишет Тютчев, на мечты «о восстановлении прежних границ», что приводило сербов Воеводины, румын Трансильвании, русинов Закарпатья, хорватов в оппозицию венгерскому революционному режиму.

…впавший в детство отец взят под опеку… — Речь идет об австрийском императоре Фердинанде I, страдавшем слабоумием.

Уже ставился вопрос об окончательном присоединении Трансильвании. — Еще в 1830-е гг. мадьяры вели активную агитацию в Трансильвании с целью ее присоединения к Венгрии, а в революционный период этот вопрос ставился более радикально. В национальном движении румын венгерские лидеры усматривали угрозу революции и территориальной целостности королевства.

…программы, вырабатываемой ныне в Пресбурге. — С конца 1847 г. в Пресбурге, где заседало Государственное собрание Венгерского королевства, оппозиция вырабатывала общую платформу из «10 пунктов»: ответственное правительство, народное представительство, право собраний, отмена неотчуждаемости дворянских имений, инкорпорация Трансильвании и т. д. 3 марта 1848 г. на сейме в Пресбурге глава оппозиции Л. Кошут доказывал необходимость замены «разлагающегося трупа» венской монархии конституционным правлением. Усиление подобных требований и ослабление центральной власти, как пишет далее Тютчев, предоставляло Венгерскому королевству большую свободу в его жестких отношениях со славянскими народностями.

…другого Императора, упорно признаваемого этими верными племенами за единственно законного. — Имеется в виду Николай I. О таком восприятии русского царя восточными славянами свидетельствует рассказ австрийского генерала Ф. Шварценберга, переданный И. С. Гагариным Тютчеву, а позднее И. С. Аксакову (см. ЛН-2. С. 53).

…разрушающие Запад толчки землетрясения… — Образ революции как землетрясения повторяется в трактате «Россия и Запад» (см. коммент. С. 436^*).

…терзающие его пропаганды (католическая, революционная и проч. и проч.), хотя и противоположные друг другу, но объединенные в общем чувстве ненависти к России… — Это общее чувство сблизило в период Крымской войны, казалось бы, непримиримые партии: в общих проклятиях самодержавию польские эмигранты вставали под турецкие знамена, венгерские революционеры смыкались с австрийским императором, К. Маркс и Ф. Энгельс находили общий язык с Наполеоном III и Пальмерстоном.