Том 3. Рассказы 1917-1930. Стихотворения

Орудие, в ударе грома,
Дымясь, отпрянуло назад.
Визжа, уносится снаряд
И брызгами стального лома
Крушит сверкающий окоп.
Пылает бой… Воздушных троп,
Гранат чужих не замечая,
Спеша, огонь огнем встречая,
Артиллеристы у орудий,
В пылу поймать успев едва
Команды резкие слова,
Как черти… Тяжко дышат груди,
Лафета скрип и стали звон,
Шипенье пуль, сраженных стон,
Земля и кровь, штыки и гривы,
Шрапнели яростные взрывы –
Слились в одно… И стал слабей
Огонь германских батарей.

Отрывок из «Фауста» *

Фауст

Мне скучно, бес.

Мефистофель

Невесело и мне.

Фауст

К Ауэрбаху что ль?

Мефистофель

Сомнительно, – зане
Иссякли средства. Денег нет в мошне.
В аду не верят в долг, учли момент печальный.
Хотя я черт, – но черт национальный.

Фауст

Ну, к Маргарите?

Мефистофель

В Ревеле она
Матчиш танцует коммерсантам
И, кажется, пьяна.
Ее вчера с немецким адъютантом
Я видел в Мюнхене, а давеча – в Нанси,
На крыше, с телеграфом;
Работает не за одно «мерси»
С каким-то – черт их унеси! –
Международным графом.

Фауст

Что там чернеет? Посмотри!

Мефистофель

Корабль германский трехмачтовый,
На мину налететь готовый;
На нем мерзавцев сотни три,
Портрет Вильгельма, сухари,
Воды холодной сто ушатов
Да груз немецких дипломатов.

Фауст

Всё утопить!

Звери о войне *

Медведь

Вчера охотники стрельбу по мне открыли,
Да как! Не пулями, а сундуками били!
Я, знаете, дремал;
Вдруг, в полуночный час, «трах, трах!» –
Запело здорово в ушах.
От страха я упал.
Куда ни повернись – все «бум!» да «бум!».
Побрел я наобум.
Меж тем – то сбоку трахнет,
То чуть не под носом, визжит, свистит и пахнет
Ужасной гарью. Наконец, прошло
Сметенье леса; в норму все вошло.
Иду я перелеском,
Смотрю: охотник спит, ружье играет блеском…
Затрясся я – однако подошел,
Обнюхал… Мертв он был, – я мертвеца нашел!
Ну, думаю, попал в себя случайно!
Однако ж подозрительная тайна
Явилась далее: здесь много было их
Все мертвых и в крови – охотников таких…

Белка

А белка, ворочая шишку,
Пропела кокетливо мне:
«Я этого бедного мишку
Вполне понимаю, вполне!
Теперь шутники, для потехи,
Лес темный исследовав весь,
Свинцовые стали орехи
Нам, белкам, разбрасывать здесь.
Но странно смотреть на иного
Бредущего тут шутника, –
Когда он упал, и немного
Дрожит, замирая, рука…
Он в полости нежной и зыбкой
Бледнея отходит ко сну.
И смотрит с застывшей улыбкой,
Как я пробегаю сосну».

Блоха и ее тень *

Вольное подражание г-ну Штирнеру в его произведении «Единственный и его достояние»