— Пчелы убивают и изгоняют своих мужей и братьев. Уцелевшие трутни, изнеженные от природы, не способные к труду, лентяи и дармоеды, летают по миру и ищут дарового куска хлеба. Прилетев к улью, они встречают более чем холодный прием: в улье их жалят и гонят вон. Садясь же на цветок, они не знают, как взяться за дело, — ну и голодают. Зимой приходится замерзать…
— Глупы эти трутни! — перебивает зоолога туз. — Они не знают, что у них есть прекрасный выход из их ужасного положения. Знаете, что бы я сделал, будучи на их месте?
— А что?
— На их месте я взял бы в аренду цветы… Не знаю, кто был бы тогда сытее: пчелы или я… Вероятно, я!
Вагонное освещение*
— Ваш билет! Кому говорят! Ваш билет!
Из театрального мира*
На вечеринке*
— Виноват-с, позвольте пройти, ваше превосходительство!..
— Вы ошибаетесь: я не «ваше превосходительство».
— Так чего ж вы в дверях-то остановились? Проходите…
На Луне*
Поэтические грезы*
— Если бы вместо этой кошечки да сдобная купеческая дочка… А у купеческой дочки триста — четыреста тысяч… А на те триста тысяч да купить бы домик… вороных… На тройках с душками… Катюшу бы в люди вывел…
<Три рисунка>*
— А еще тоже дворники смеют утверждать, что у меня нет вида!
— Какая у вас беленькая шейка!
— У меня и всё тело такое, честное слово!..
— Свидетельница Пожарова! Я зову вас к столу уже полчаса, и вы не являетесь… Где вы были? Вы глухи?
— Нет-с… Я была здесь… Не подходила же потому, что я уже не Пожарова… Я вчера вышла замуж…
В ученом мире*
— Днем ты читаешь свои отвратительные лекции, после обеда спишь, как убитый, ночью в телескоп смотришь на звезды… Всю ночь! И это тянется со дня нашей свадьбы! Ужасно! Неужели, варвар, тебе не нужно потомства?
Мой отец профессор, тайный советник, известен, книг много написал, но, между нами… он бездарность… тупица…
— А мой-то? Ты не знаешь моего! Брось ты, говорю ему, свою дурацкую физиологию, займись ты практикой! Практика даст тебе двадцать тысяч в год! Так нет, не соглашается, старая скотина! Для него, видишь ли, жалованья одного достаточно…
— Я доказал существование души! Я пойду еще далее, чёрт возьми! Я докажу им, что душа — газообразное тело и что она обращается в жидкое тело под давлением семисот атмосфер! Да-с!!
— Когда я гляжу на этих людей, мне кажется, что я у себя в мертвецкой.
— А мне кажется, что всё это натурщики.
— Не беспокойте ее, господа! Уйдемте из комнаты… У нее, у бедняжки, семейное несчастье! Ее муж получил из анатомии двойку!
— Хе-хе-хе… Я ее зазвал… угостил ужином и шампанским… Браслетку ей пообещал купить… А когда она опьянела и склонилась ко мне на грудь, я взял да и измерил ее череп! Прекрасный галльский тип! Вы знаете, чему равен задне-передний диаметр ее черепа? Вы не поверите!
Женщина-классик*
— У вас страшное декольте! И вам не стыдно в таком костюме, в нашем обществе?
— Нисколько! Римлянки не стыдились раздеваться и даже купаться при рабах. Я подражаю римским матронам.
Самая бедная бедность*
— Пошел бы по миру, да подходящего костюма нет!
Die russische Natur*
Один честный, но глупый немец, патриот и большой любитель всего прекрасного, раскрыл однажды какую-то русскую книгу и на стр. 83 прочел следующее: