Том 3. Рассказы. Юморески. «Драма на охоте», 1884–1885

Пока он шел и рассуждал так, спутники его Смирнов и Балабайкин сидели и вели такую речь:

— Наш друг Попов славный малый, — говорил Смирнов со слезами на глазах, — люблю я его, глубоко ценю за талант, влюблен в него, но… знаешь ли? — эти деньги сгубят его… Он или пропьет их, или же пустится в аферу и свернет себе шею. Он так молод, что ему рано еще иметь свои деньги, голубчик ты мой хороший, родной мой…

— Да, — согласился Балабайкин и поцеловался со Смирновым. — К чему этому мальчишке деньги? Другое дело мы с тобой… Мы люди семейные, положительные… Для нас с тобой лишний рубль многое уж значит… (Пауза.) Знаешь что, брат? Не станем долго разговаривать и сентиментальничать: возьмем да и убьем его!.. Тогда тебе и мне придется по восьми тысяч. Убьем его, а в Москве скажем, что он под поезд попал…. Я тоже люблю его, обожаю, но ведь интересы искусства, полагаю, прежде всего. К тому же он бездарен и глуп, как эта шпала.

— Что ты, что?! — испугался Смирнов. — Это такой славный, честный… Хотя с другой стороны, откровенно говоря, голубчик ты мой, свинья он порядочная, дурррак, интриган, сплетник, пройдоха… Если мы в самом деле убьем его, то он сам же будет благодарить нас, милый ты мой, дорогой… А чтобы ему не так обидно было, мы в Москве напечатаем в газетах трогательный некролог. Это будет по-товарищески.

Сказано — сделано… Когда Попов вернулся из деревни с провизией, товарищи обняли его со слезами на глазах, поцеловали, долго уверяли его, что он великий артист, потом вдруг напали на него и убили. Чтобы скрыть следы преступления, они положили покойника на рельсы… Разделив находку, Смирнов и Балабайкин, растроганные, говоря друг другу ласковые слова, стали закусывать, в полной уверенности, что преступление останется безнаказанным… Но добродетель всегда торжествует, а порок наказывается. Яд, брошенный Поповым в бутылку с водкой, принадлежал к сильно действующим: не успели друзья выпить по другой, как уже бездыханные лежали на шпалах… Через час над ними с карканьем носились вороны.

Мораль: когда актеры со слезами на глазах говорят о своих дорогих товарищах, о дружбе и взаимной «солидарности», когда они обнимают и целуют вас, то не очень увлекайтесь.

Подписи к рисункам

Свадебный сезон

Рисунки Н. ЧЕХОВА

— Господа шафера! Черти! Подождите, Марья Власьевна потерялась.

Невеста. Прекрасна и невинна. Выходит замуж по любви.

Жених. Телеграфист в отставке. Восхитительно грациозен, грациозно восхитителен и… глуп как пробка. Пахнет помадой и фиксатуаром. Женится из-за приданого.

Папа невесты. Пьет запоем. Влюблен в соседскую кухарку. Пророчит войну с немцами и взятие в плен Бисмарка. Ужасный политик. Чиновник.

Мама невесты. Гроза супруга. 20-го числа каждого месяца ходит в присутственное место и получает вместо мужа жалованье. Мужа величает разбойником, антихристом и егозой.

Посажёный отец жениха. Дон-Жуан, старожил и политик. Говорит почему-то по-итальянски. Отлично подрубляет платки и за неимением дела шьет на машине Надежды Ивановны.

Шафер невесты. Отставной прапорщик и забулдыга. Родившись, прежде чем крикнуть, выпил стакан водки. Ищет приличной партии с 100 000 приданого.

Шафер жениха. Губернский секретарь, всеобщий шафер и сердцеед. Отлично играет на гитаре.

Посажёная мать жениха. Петербургская тетушка. Говорит в нос и презирает «невежество». Молодость провела бурно.

Музыканты

1-я скрипка

Альт

Кларнет

Контрабас

Прекрасные люди, но страшные пьяницы. Непризнанные таланты. Уверяют, что Бетховен очень хороший музыкант. Слова «композитор» не понимают.

Петрушка. Непременный член похоронных и свадебных процессий. Кос на оба глаза.

Кондитер Фай.

ОПИСЬ ПРИДАНОГО

Утюг.

3 стула.

Зеленая лампа.

Мышеловка.

Кровать с клопами и прочими принадлежностями.

Стол с пауками.

Перина, на которой в прошлом году умерла бабушка.

Кофейная мельница.

Самоварная труба.

2 подушки.

Щеколда от неизвестной двери.

Картина масляными красками, изображающая «падение нравственности» от употребления горячих напитков.

Картина, изображающая «борьбу стихий, или смерть от взгляда женщины».

Еще что-то.

Вексель на 300 р. сроком по 1889 год.

Царица бала.

СЧЕТ

РАСХОДЫ ПО СВАДЬБЕ

Кондитеру с генералом — 27 р. 22 к.

Музыкантам — 4 р.

Музыкантам водка — 5 р. 75 к.

Лакею из клуба — 1 р.

На водку ему же — 25 К.

Городовому за вывод из апартаментов буянившего Митрофана Егорыча[175] — 25 к.

Фиксатуар жениху — 50 к.

Кучерам на водку — 1 р. 80 к.

4 кареты — 8 р.

Папиросы шаферам — 60 к.

Нищим — 14 к.

Сода и кислота — 30 к.

Настройщик Курт. И как ми все живем в Россия и ми имеем русски языки, то я желаю выпивать за здоровье наших дамов.

Николай Стаматич.[176] Господа! Нас убивает индифферентизм! Будем же, пока молоды, нашептывать баллады женскому полонезу и глотать метральезы любви. Поднимаю фиал за здоровье молодых!