Том 3. Сказки для умных

Стихи — сплошная вата, рифмовка слабовата,
Читать их трудновато, жалею вас как брата.
Стихи рациональны, не эмоциональны,
Отнюдь не гениальны, а выводы печальны.
Шепну вам осторожно: печатать их не можно,
Читатель ныне строгий, а стих у вас убогий.
Творить вы не бросайте, но классиков читайте...

Я не стал слушать продолжения и подошел к БАРСу, возле которого сидел другой Поэт. БАРС тоже вел литконсультацию стихами:

...Поэма «Водопой» суха, и нет в ней музыки стиха;
Она уныла и длинна, отсутствует в ней глубина;
Я очень уважаю вас, но мал в поэме слов запас,
В ней образов удачных нет, хоть вы талантливый Поэт.
С печалью МАВРА[31] вам вернет раздумий ваших мудрый плод,
В печать поэма не пойдет, но вас в грядущем слава ждет...

Я отошел от БАРСа и направился к агрегату по прозвищу ПУМА[32]. Одновременно со мной к этому механизму подошел Человек средних лет и подал довольно толстую рукопись.

— Не посмотрите ли мою книгу «Вздохи и выдохи»? Сто сорок стихотворений...

ПУМА взяла рукопись и моментально прочла ее.

— У ВОЛКа были?

— У всех был. И у Людей, и у агрегатов. Недопонимают, — уныло ответил Поэт.

— «Вздохи и выдохи» можно издать тиражом в один экземпляр, — ласково сказала ПУМА. — Вас это устроит?

— А нельзя ли хотя бы в два экземпляра? — робко молвил малоталантливый Поэт. — И чтобы тираж на последней странице был указан в миллион экземпляров. Или даже больше.

«Какое безобразие! — подумал я. — В старину это называлось «очковтирательством» и «липой». Конечно, ПУМА откажет ему в этой дикой просьбе и сделает соответствующее внушение».

Но каково же было мое удивление, когда ПУМА ответила согласием на просьбу Поэта!

— Хорошо, — сказала она. — Издадим «Вздохи и выдохи» условным тиражом в два миллиона и фактическим в два экземпляра. Укажите, какую обложку вы предпочитаете, какой формат, какой шрифт и какой сорт бумаги. — С этими словами она подала малоталантливому Поэту папку с образцами. — Выбирайте.

Возмущенный действиями Поэта и агрегата, я поспешил к Редактору-Человеку Отдела поэзии. Не желая делать неприятность данному Поэту, я задал вопрос в общей форме: бывают ли случаи, когда ПУМА ошибается и выполняет заведомо аморальные требования Авторов? Так, например, может ли она, запланировав тираж в два экземпляра, указать в тексте книги, точнее — в издательских данных, что книга вышла тиражом в два миллиона экземпляров?

К моему удивлению, Редактор ответил, что ПУМА так и программирована.

— Агрегат программирован на ложь! — воскликнул я. — Первый раз слышу такое!

— «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман», — процитировал Редактор слова классика. И затем добавил: — Этот обман никому не причинит зла. Поэт обманывает только себя, утешаясь этим обманом. И не надо его огорчать.

— Мне вообще непонятно, зачем издавать книгу, которую никто не будет читать, — сказал я.

— Надо быть терпимым, — проговорил Редактор. — Общество настолько богато, что может издать Поэту книгу, хоть Обществу эта книга и не нужна. Почему бы не доставить радость Человеку!

Признаться, такая логика показалась мне странной, и я ушел от Редактора, нисколько не убежденный им. «Хорошо все-таки, что я не Поэт, — подумал я. — И книга моя выйдет не условным миллионным тиражом, а самым реальным пятитысячным».

18. Остров моего имени