Голос агента охраны
. Товарищи! Бей тревогу! Пакгауз горит.Комаров
. Батюшки. По-жарные! Пожарные!!1-й пожарный на каланче
2-й пожарный
1-й
. Да бей же! Полыхает. Ух! Занялось. Бей, Васька!2-й
. Бом, дин, дин-ли бом… Загорелся кошкин дом!Комаров
Брандмейстер
Комаров
. Красавчик мой, вставай. Ржев-Второй горит,Брандмейстер
. Эм… мня… мня…Комаров
Брандмейстер
. Какая гнида над ухом воет? Ни минуты покоя нету; кто ты такой?Комаров
. Комаров я. Голубчик! Комаров.Брандмейстер
. Какого же ты лешего людей будишь? А? Только что лег, глаза завел, — на тебе! Дня на вас нету, пострелы. Чтоб тебя громом убило. Я б тебя… Трах! Тарарах!! Tax…Комаров
. Миленький… пакгауз…Брандмейстер
. Уйдешь ты или нет?Комаров
. Пакгауз…Брандмейстер
. Э, ты, я вижу, не уймешьсяБабий голос
. Пропали, головушки горькие!Комаров
Голос в телефоне
. Который тут горит? Счас. Сей минуту.Труба
. Там-та-ра-рам. Та-та-там.Голоса за сценой
. Сидорчук, качай. Качай, в мать, в душу… тарарах… Осади! Рви его крюками. Федорец, дай в зубы этому мародеру. Публика, осади назад. Где ж ваша-то команда?Голос Комарова
. Спят они. Добудиться не можем.Голос
. Ах, сукины коты!.. Павленко, качай, качайБрандмейстер
Пожарные
Брандмейстер
. Что же вы спите, поросята… Ванька, Васька, Митька! Вставай, запрягай! Где мои штаны?Голоса
. Не надо. Потушили…Брандмейстер
. Кто?Голоса
. Городская.Брандмейстер
. Вот черти. И какие быстрые. И до всего им дело есть. Ну, ладно. Раз потушили, слава богу.Таракан
Ах, до чего замечательный город Москва! Знаменитый город! И сапоги знаменитые!
Эти знаменитые сапоги находились под мышкой у Василия Рогова. А сам Василий Рогов находился при начале Новинского бульвара, у выхода со Смоленского рынка. День был серый, с небом, похожим на портянку, и даже очень легко моросило. Но никакой серости не остановить смоленского воскресенья! От Арбата до Новинского стоял табор с шатрами. Восемь гармоний остались в тылу у Василия Рогова, и эти гармонии играли разное, отравляя душу веселой тоской. От Арбата до первых чахнувших деревьев в три стены стоял народ и торговал вразвал чем ни попало: и Львом Толстым, босым и лысым, и гуталином, и яблоками, штанами в полоску, квасом и Севастопольской обороной, черной смородиной и коврами.
Если у кого деньги, тот чувствует себя, как рыба в море, на Смоленском рынке. Искупался Василий Рогов в океане и поплыл с сапогами и финским ножом. Сапоги — это понятно. Сапоги давно нужно было купить, ну а финский нож к чему? Купился он сам собой как-то.
Когда Рогов отсчитал два червя за сапоги в палатке, вырос из-под земли человек с кривым глазом и почему-то в генеральской шинели и заметил гнусаво:
— Сапоги купили, папаша! Отличные сапоги. Ну а такой финский нож вы видали?
И тот сверкнул перед Роговым убийственной сталью…
— Не нужно, — сказал Рогов, уминая под мышку сапоги.
— Шесть рублей финка стоит, — сообщил человек, — а отдаю за четыре, и только по случаю ликвидации лавки.
— Никакой у тебя лавки нет, — возразил с презрением Рогов и подумал: «Сколько этих жуликов на Смоленском! Ах, Боже мой!»
— Таким ножом, если махнуть человеку под ребро, — сладостно заговорил человек, пробуя пальцем коварное лезвие, — то любого можно зарезать.
— Ты смотри, тут и милиционеры есть, — ответил Рогов, пробираясь в чаще спин.