Том 3. Стихотворения, 11972–1977

Доколе, доколе?
И только потом — почему?
За что, за что?
И только потом — для чего же?
От возгласа боли
к оценивающему уму
придем несомненно
значительно позже.

Порядок рыданий установился давно —

что крикнут, что спросят,
что вымолят, что попросят,
и камня в то зарешеченное окно
никто, надеюсь, не бросит.

Поэтому снова: доколе? когда же конец?

И после: за что же? да что же я сделал такое?
А разум хлобучит венец на терновый венец,
когда наконец все прошло — в промежуток покоя.

ИЗ «А» В «Б»

До чего довели Плутарха,
как уделали Карамзина
пролетарии и пролетарки
и вся поднятая целина?

До стоического коварства,

раскрываемого нелегко,
и до малороссийского фарса,
и до песенки «Сулико».

До гиньоля, до детектива,

расцветающих столь пестро,
довели областные активы
и расширенные бюро.

Впрочем, это было и будет,

и истории нету иной.
Тот, кто это теперь забудет,
тот, наверно, давно больной.

Если брезгуете, и гребуете,

и чего-то другого требуете,
призадумавшись хоть на миг,
жалуйтесь! На себя самих.

«Я не искал виновника…»

Я не искал виновника:
вредителей в тридцать седьмом,
в другом году — чиновников, —
я знал о себе самом.

Не надо качать права,

а надо, очень надо
засучивать рукава
и делать то, что надо.

Я знал, минуют новости

и высохнут, как дождь.
От собственной же совести
не уйдешь.

«Где небитые? Не осталось…»

Где небитые? Не осталось
ныне в мире ни одного,
чтобы в холе и неге старость, —
так и не испытал ничего.

Битых много. Битые все мы.

От всеобщего боя
                                  системы
стал небитый редок, как лось,
Как увидим — сразу стреляем,
ни минуты не потеряем,
чтоб никак ему не удалось
походить небитым неделю,
чтобы гордо он не смотрел.
Как увидели, углядели —
начинаем тотчас отстрел.

«В раннем средневековье…»

Не будем терять отчаяния.

А. Ахматова

В раннем средневековье
до позднего далеко.
Еще проржавеют оковы.
Их будет таскать легко.

И будет дано понять нам,

в котором веке живем:
в десятом или девятом,
восьмом или только в седьмом.

Пока же мы всё забыли,

не знаем, куда забрели:
часы ни разу не били,
еще их не изобрели.

Пока доедаем консервы,

огромный античный запас,
зато железные нервы,
стальные нервы у нас.

С начала и до окончания

суровая тянется нить.
Не будем терять отчаяния,
а будем его хранить.

Века действительно средние,

но доля не так тяжка,
не первые, не последние,
а средние все же века.

ВЫСОКОЕ ЧУВСТВО