Том 3. Стихотворения 1827-1836

В степи мирской, печальной и безбрежной,
Таинственно пробились три ключа:
Ключ юности, ключ быстрый и мятежный,
Кипит, бежит, сверкая и журча.
Кастальский ключ волною вдохновенья
В степи мирской изгнанников поит.
Последний ключ – холодный ключ забвенья,
Он слаще всех жар сердца утолит.

Арион *

Нас было много на челне;
Иные парус напрягали,
Другие дружно упирали
В глубь мощны веслы. В тишине
На руль склонясь, наш кормщик умный
В молчанье правил грузный челн;
А я – беспечной веры полн, –
Пловцам я пел… Вдруг лоно волн
Измял с налету вихорь шумный…
Погиб и кормщик и пловец! –
Лишь я, таинственный певец,
На берег выброшен грозою,
Я гимны прежние пою
И ризу влажную мою
Сушу на солнце под скалою.

Мордвинову *

Под хладом старости угрюмо угасал
Единый из седых орлов Екатерины.
В крылах отяжелев, он небо забывал
    И Пинда острые вершины.

В то время ты вставал: твой луч его согрел,

Он поднял к небесам и крылья и зеницы
И с шумной радостью взыграл и полетел
    Во сретенье твоей денницы.

Мордвинов, не вотще Петров тебя любил,¹

Тобой гордится он и на брегах Коцита:
Ты лиру оправдал, ты ввек не изменил
    Надеждам вещего пиита.

Как славно ты сдержал пророчество его!

Сияя доблестью, и славой, и наукой,
В советах недвижим у места своего,
    Стоишь ты, новый Долгорукой.

Так, в пенистый поток с вершины гор скатясь,

Стоит седой утес, вотще брега трепещут,
Вотще грохочет гром и волны, вкруг мутясь,
    И увиваются и плещут.

Один, на рамена поднявши мощный труд,²

Ты зорко бодрствуешь над царскою казною,
Вдовицы бедный лепт⁴ и дань сибирских руд³    Равно священны пред тобою.

Ангел *

В дверях эдема ангел нежный
Главой поникшею сиял,
А демон, мрачный и мятежный,
Над адской бездною летал.

Дух отрицанья, дух сомненья

На духа чистого взирал
И жар невольный умиленья
Впервые смутно познавал.

«Прости, – он рек, – тебя я видел,

И ты недаром мне сиял:
Не всё я в небе ненавидел,
Не всё я в мире презирал».

«Какая ночь! Мороз трескучий…» *