Том 3. Стихотворения и поэмы 1930-1941

И тех и этих,
и этих и тех,
забытых
и близких самых,
когтил
в тяжелых лапах
Метех –
угрюмый
тюремный замок.
Томленьем
самых смертных истом
грозя
ни в чем не повинным,
темнел
тяжелым своим гнездом,
железным крылом
совиным.
По этим ребристым
булыжным камням,
тесня
и толкая грубо,
стянувши руки
тоскою ремня,
вводили
за группой группу.
Пригнувшись,
двое тюремных ворот
хранили
на волю выход.
На том берегу
теснился народ
в заботах
копеечных выгод.
Гремел прикладами глухо
конвой
за вновь прибывшим
отрядом,
и скрещивался
взгляд огневой
с тяжелым
совиным взглядом.
Им нечего было
отрицать:
повсюду
в загорной шири
друзей их
чувствовались адреса
и явочные квартиры.
Их всех рассаживали
по номерам –
по узким ущельям
камер,
чтоб взгляд их
медленно умирал,
чтоб голос
с годами замер.
Но солнце
било в окошко тюрьмы,
и горы
синели близко!..
И облака край –
как под дверьми
подсунутая записка.
И голос не глох,
и взгляд не потух,
и правды
не скроешь, припрятав:
тюремной азбуки
перестук
гремел
звучнее
прикладов.
Была такая
крутая пора,
что дух
отрывался от тела, –
река Кура,
быстра и скора,
без памяти
вниз летела.
Река Кура
крутилась винтом,
плоты по ней плыли
с песней;
то там, то здесь
заливался кинто
бесхитростный
и беспечный.
Казалось,
шел по реке маскарад –
безудержное веселье, –
катилась река,
шумна и скора,
без всякой,
казалось,
цели.
Но – перепиленный
падал замок,
и, вниз
скользя
по обрыву,
тень,
похожая на Камо,
врывалась
в речную гриву.
Плоты скользили,
сады цвели,
орлы
над взгорьем кружили;
и зря
винтовочные стволы
их дальний полет
сторожили,
Не смяв,
не сдавив,
не погасив
их воли
ни пыткой,
ни страхом,
угрюмого замка
тяжелый массив
в Куру осыпается
прахом.
И если б на память
зарисовать
его захотел

теперь я, –

то вот его облик:
слепая сова
в Куру
осыпает перья.

1935

Детскосельские стихи

1