Том 3. Тайные милости

Здесь были все: и Анастасия Игнатьевна, и старичок охранник, и сам начальник, и «приболевший» механик с земснаряда, и еще трое угрюмых мужиков – дежурных машинистов насосных станций. Сотрапезники привычно расположились в этот жаркий июньский час под сенью густой ивы за широким, врытым в землю деревянным столом, у самой воды. Мужчины отпрянули от своих стопок, вскочили и вытянулись перед Георгием, как перед генералом, и только старушка Анастасия Игнатьевна оставалась сидеть, как сидела, и продолжала держать свою стопку двумя руками, как и держала ее раньше.

– Здесь наловили? – спросил Георгий.

– Но мы ж санитарно, – пролепетал начальник станций.

– Понятно. Еще бы вы устроили промышленный лов. Центнеров пятьдесят за сезон небось вылавливаете тихой сапой, а?

Все молчали.

– Ладно, не будем об этом говорить. У меня к вам деловое предложение. Даю месяц сроку. Первое – построить склад для запчастей, второе – отремонтировать хлорирующие приборы, третье – подключить ко всем насосам на всасывание и на выталкивание двухсотмиллиметровые трубы, четвертое – пустить земснаряд, пятое – подготовить общим умом предложения по реконструкции насосных станций и всей системы. У меня всё.

– Но как же мы это сделаем? – заикнулся было начальник насосных станций.

– Где, что, когда – меня не интересует. Если указанные работы не будут исполнены в срок – разгоню всю вашу малину, а многих отдам под суд.

– Где же мы найдем трубы? – растерянно промямлил начальник станций.

– Это ваше дело, – холодно ответил ему Георгий, отмечая про себя, что с ремонтом хлоратора, с пуском земснаряда, с постройкой склада они согласны. – Приятного аппетита! – Он слегка поклонился им и пошел в сторону ворот, к лазу, через который проник на территорию.

– Этот посодит, – глядя вслед Георгию, тихо сказала Анастасия Игнатьевна, – въедливый, ох молодец!

– Толковый, – поддержал ее старичок охранник, – ловкий, стерва! Не поленился вернуться!

– М-да-а, – протянул начальник насосных станций. – Ладно, давай-ка допьем, ребята. Все говорят, что не сегодня завтра он станет хозяином, так что вертеться – тут уж ничего не попишешь! У него рука наверху! – И он показал толстым прокуренным пальцем в небо, в просвет между ивовыми ветками.

– А трубы можно свистнуть на винзаводе, я сам видел, – сказал механик земснаряда, – им завезли двухсотмиллиметровые, зачем – неизвестно, но можно договориться с ребятами.

После дельной информации механика невольно стали обсуждать, кто достанет гвозди, доски, шифер для постройки склада, запчасти для земснаряда, кто разыщет мастера для ремонта хлораторов, – словом, занялись исполнением того, что не могли сделать в течение многих лет.

Вылезая за ограду из колючей проволоки и шагая по дороге к машине, Георгий думал с веселой грустью, что вот была у людей почти семейная, тихая, сытая жизнь, и вдруг ворвался он, и теперь эти люди должны делать то, к чему не приучены, – должны честно работать, должны напрягаться, вместо того чтобы ловить на озере рыбку, варить ушицу, беседовать под тенистой ивою о жизни, то есть заниматься тем, что начальник насосных станций называл «вертеться как белка в колесе».

«Бедняжка, три года без отпуска, а ряшку наел такую, что ее за три дня на велосипеде не объедешь.

Зачем ему отпуск, если они как на курорте! Правильно говорит шеф: „Всегда надо лично заинтересовать человека“. Вот я их сейчас заинтересовал, и все будет исполнено в лучшем виде. Всё найдут. Всё достанут. И еще будут рады, что крепко поработали, – сроки сжатые, работать им придется в поте лица своего, а такая работенка всегда облагораживает человека».

V

Георгий велел шоферу ехать на Дальнее озеро, а оттуда на очистные сооружения, – оба эти объекта располагались на противоположной окраине города.

– А как же обед? – неуверенно спросил Искандер.

Георгий промолчал.

– У меня язва, – сказал Искандер минут через пять медленной, нарочито унылой езды по раскаленным от полуденного зноя городским улицам.

Георгий промолчал. Всякий раз, когда он принимался за новое для себя дело, ему хотелось как можно скорее вникнуть в суть проблемы, узнать все, что можно узнать по этому поводу, объяснить все неясное, оценить, взвесить и – действовать, действовать, действовать до тех пор, пока дело не будет сделано или хотя бы сдвинуто с мертвой точки. Именно эта одержимость помогала Георгию делать в короткий срок то, что другие решали годами. И сейчас ему было жаль тратить время на обед.

Но когда Искандер еще раз напомнил о своей язве, он все-таки вынужден был сказать:

– Ладно, завези меня домой, но чтобы через двадцать пять минут был у подъезда.

– Через тридцать, – сказал Искандер, не упускавший даже малейшего случая выторговать для себя какое угодно, пусть самое крохотное, послабление.

– Папа! – обрадовалась Георгию Ирочка, игравшая у подъезда в «классики». Бросила свою подружку и пошла с ним наверх, в квартиру.

– А чем меня будут кормить в этом доме? – нарочито громко и значительно спросил Георгий, обнимая дочь за худенькие плечики.