Том 3. Властелин колец. Возвращение короля

— Память об этом жива в преданиях моего народа, — кивнул князь. — Но как же давно Дивный народ посещал наши земли в последний раз! Я не ждал встретить эльфа здесь, среди войны и горя. Что привело вас сюда?

— Я — один из Девяти, ушедших с Митрандиром из Имладриса, — ответил Леголас, — а сюда мы с моим другом гномом пришли вместе с Королем Арагорном. Вот, собрались навестить наших товарищей по походу, Мериадока и Перегрина. Нам сказали, что они на вашем попечении.

— Вы найдете их в госпитале. Позвольте, я провожу вас, — учтиво предложил Имрахиль.

— О, нам бы вполне хватило простого провожатого, князь, — с поклоном ответил Леголас. — А вас и Йомера Роханского Арагорн просит пожаловать в его шатер на совет. Он просил передать, что не считает для себя возможным войти сейчас в Город и останется под стеной. Митрандир уже там, — добавил он.

— Мы скоро придем, — заверил Имрахиль и любезно простился с ними.

— Достойный правитель и великий вождь, — глядя ему вслед, сказал Леголас. — Если и в дни заката в Гондоре можно встретить таких Людей, каков же был расцвет великого княжества!

— И каменная кладка здесь лучше всего старая, — гнул свое гном. — У Людей, между прочим, всегда так, то им весенний заморозок помешает, то летняя засуха, глядь — обещали много, а построили мало.

— Но семена, посеянные ими, сколько бы ни лежали во прахе или каменистой почве, однажды обязательно прорастут, даже когда их и не ждут уже. Деяния Людей, Гимли, переживут наши с тобой.

— А все-таки, я думаю, так ничем и не кончатся, — упрямо сказал Гимли.

— Про то эльфам неведомо, — задумчиво отозвался Леголас.

Вскоре пришел слуга и проводил их до госпиталя. Там, в саду, они нашли друзей; встреча была радостной. Хороша была эта короткая минута покоя и отдыха, но Мерри быстро устал. Тогда они сели отдохнуть на стене. Позади был сад, а далеко впереди — сверкающий на солнце Андуин. Даже зоркие глаза эльфа не видели далекого устья, затерянного среди зеленотравных равнин Лебеннина и Южного Итилиена.

Они беспечно болтали, как вдруг Леголас умолк, разглядывая против солнца большую стаю белых морских птиц, летевших со стороны Дельты.

— Глядите! — воскликнул он. — Чайки! Далеко же они залетают. Вот чудо для глаз и печаль для сердца, я ведь никогда не видел их, пока не побывал в Пеларгире. Под их крики неслись мы во весь опор на корабли пиратов у причала. Я тогда, помню, остановился, и вся война разом вылетела у меня из головы. В их плачущих голосах слышалось Море. Море! Увы! Мне так и не довелось увидеть его. В сердцах нашего народа тоска по Морю живет всегда, лучше ее не трогать. Ах, эти чайки! Теперь не будет мне покоя ни под буком, ни под вязом.

— Не говори так! — остановил друга Гимли. — Неужто в Среднеземье не на что больше посмотреть и не над чем потрудиться? Конечно, если однажды весь Дивный Народ уйдет в Гавани, для оставшихся мир станет скучнее…

— Это точно, — поддержал его Мерри. — Не уходи в Гавани, Леголас. Всегда найдется народец, большой или маленький, а то и какие-нибудь разумные гномы, вроде Гимли, которым ты будешь нужен, уверяю тебя. Правда, худшее в этой войне еще впереди, наверное, но мне так хочется, чтобы все кончилось, и кончилось хорошо!

— Тьфу на вас! Экие вы мрачные сегодня, — вскричал Пиппин. — Посмотрите: солнышко светит, мы опять вместе собрались хоть на пару деньков, и никто еще толком не рассказал ничего. Ну-ка, давай, начинай, Гимли! Вы с Леголасом только за сегодняшнее утро уже раз десять помянули про ваши с Колобродом странствия, а мне толком до сих пор ничего не рассказали!

— Да, солнышко-то светит, — покряхтел Гимли, — при нем мне тем более не хочется вспоминать весь этот мрак и ужас. Знай я, куда мы идем, да никакая дружба не заманила бы меня на проклятые Тропы Мертвых!

— Тропы Мертвых? — вздрогнув, переспросил Пиппин. — Да, помню, Арагорн говорил так, а я все не мог понять, про что это он толкует. Расскажи, а, Гимли?

— Нет уж, уволь, — замотал бородой гном. — Мне есть чего стыдиться. Гимли, сын Глоина, считал себя куда крепче любого человека, а уж под землей мне и вовсе бояться нечего, не то что эльфу, например, и вот, поди ж ты, перетрусил самым отчаянным образом. Если бы не Арагорн, не его воля, я бы не выдержал.

— Не только его воля, но и любовь к нему, — добавил эльф. — Кто его узнал, тот и полюбил, каждый по-своему, конечно. Даже эта холодная дева из Рохана. Мы уехали из Дунхарга днем раньше, чем туда прибыли Всадники и наш Мерри и нагнали на всех такого страху, что проводить нас вышла только Йовин. Грустное это было расставание, мне не хочется вспоминать о нем.

— А меня и вовсе на рассказы не тянет, — буркнул Гимли, и больше хоббитам не удалось вытянуть из него ни словечка. Наконец Леголас поддался на их уговоры.

— Ладно, расскажу по порядку. Я-то не чувствую никакого ужаса и не боюсь призраков. По мне — силы в них никакой!

И он кратко и деловито рассказал хоббитам о дороге, по которой ходят призрачные войска, и о мрачном свидании возле Камня Эреха.