Том 3. Восхождения. Змеиные очи

«О, забвение! Низойди, обмани!..»

О, забвение! Низойди, обмани!
В воспоминаниях тягостны дни.

Прегрешения выше гор.
В заблуждениях обидный позор.

Если счастье манило, оно ушло.
Все дары жизнь разбила, как стекло.

О, забвение! Если бы всё стереть!
Если б всё прошлое могло умереть!

Но судьба говорит: «Только с тобой.
Умри, и всё прошлое уведи с собой».

«Люблю блуждать я над трясиною…»

Люблю блуждать я над трясиною
Дрожащим огоньком,
Люблю за липкой паутиною
Таиться пауком,
Люблю летать я в поле оводом
И жалить лошадей,
Люблю быть явным, тайным поводом
К мучению людей.
Я злой, больной, безумно-мстительный,
За то томлюсь и сам.
Мой тихий стон, мой вопль медлительный, –
Укоры небесам.
Судьба дала мне плоть растленную,
Отравленную кровь.
Я возлюбил мечтою пленною
Безумную любовь.
Мои порочные томления,
Всё то, чем я прельщён, –
В могучих чарах наваждения
Многообразный сон.
Но он томит больной обидою.
Идти путём одним
Мне тесно. Всем во всём завидую,
И стать хочу иным.

«Нарядней осени и лета…»

Нарядней осени и лета,
Улыбкой юною согрета,
И весела и молода,
Вольнолюбивою весною
Она сияла предо мною,
Как незакатная звезда.

Но странно, – отзвуки печали
В её речах всегда звучали,
Такие горькие слова
Она порой произносила,
Что скорби мстительная сила
Брала мгновенные права.

Потом опять цвела улыбкой.
Хотелось верить, что ошибкой
Слова упали с милых уст, –
Как иногда шалун-проказник,
В лесу бродя в весёлый праздник,
Посадит гриб на свежий куст.

«Для меня ты только семя…»

Для меня ты только семя.
Ты умрёшь, – настанет время, –
Жизнерадостную душу
Я стремительно разрушу,
И в могилу брошу тело,
Чтоб оно во тьме истлело.
Из погибшего земного
Созидать я стану снова.
Новый род к тому ж обману
Вызывать я к жизни стану,
Новых образов броженье
Вознесу в осуществленье, –
Но для всех одна кончина.
Всё различно, всё едино.

«Когда я в бурном море плавал…»

Когда я в бурном море плавал,
И мой корабль пошел ко дну,
Я так воззвал: «Отец мой, Дьявол,
Спаси, помилуй, – я тону.

Не дай погибнуть раньше срока
Душе озлобленной моей, –
Я власти тёмного порока
Отдам остаток чёрных дней».

И Дьявол взял меня, и бросил
В полуистлевшую ладью.
Я там нашёл и пару вёсел,
И серый парус, и скамью.

И вынес я опять на сушу,
В больное, злое житиё,
Мою отверженную душу
И тело грешное моё.

И верен я, отец мой, Дьявол,
Обету, данному в злой час,
Когда я в бурном море плавал,
И Ты меня из бездны спас.

Тебя, Отец мой, я прославлю
В укор неправедному дню,
Хулу над миром я восставлю,
И соблазняя соблазню.

«Истомил меня пасмурный день…»