Читаем Том 3. Восьмидесятые полностью

Ха-ха... Нет-нет... Все-все... Пожалуйста... Сидите там... Я все слышу и оттуда... Нет-нет... Ну пожжалста, я очень прашу... Я могу уйци... Хороших сигарет нет?.. Американских... А вы командировочный?.. Откуда?.. Ижевск?.. Не знаю... Достаньте хороших сигарет... Чего они так смотрят?.. Вон тот... Скажице, чтоб не смотрел.

<p>Водка с пивом</p>

Граждане! Прошу высказать выслушанное, я буду предельно... Мы с друзьями... Теперь я один. Гражжане... Хватит... Хватит... На сколько все-таки... Ура!

<p>Джин с тоником</p>

Если бы я мог все рассказать... Я же присутствовал. Я же видел, как крупные государственные вопросы решаются... И кем?.. В каком непотребном виде. Ну, Дюссельдорф, ладно. Не знают, где Липецк, Курск. Я в трех строчках пишу, что мне нужно. Он на двадцати страницах.

<p>Сухое вино</p>

Да, я неудачник, но не тебе, Василий, судить. Ты не убедишь меня, Василий.

<p>Вишневая наливочка</p>

А-тайди от стола! Я сижу с молодым человеком... Я с тобой встречалась?.. Очнись! Иди проспись! Я сейчас ему скажу. Он боксер. Ну скажи ему, что вы боксер... Он боксер. Он тя отделает так, что ты ни к кому больше не подойдешь... А-а-а! Отпусти... Скажи ему... А где он?.. Где мой молодой человек?.. Нет. Я вас не знаю. Я была с молодым человеком, я с ним уйду... Только где он?..

<p>Чистая водка</p>

Видал! Послали! Этот гад... Он не знает служебного расписания. Ему говорю: проведи аттестацию рабочих мест, вы же не готовы к зиме. Я говорю: инструкция Минфина здесь не подходит, здесь надо применять постановление Совмина по фондам... А! Ни черта!.. Куда мы еще не звонили?.. Я везучий.

<p>Шампанское</p>

Гений! Конечно. Но чересчур умен. Это тебе мешает. Гений должен быть природный, как яблоня. Цвести. А мы вокруг. А ты подначиваешь. Зачем подначиваешь?.. Мы дураки, но каждый что-то соображает...

<p>Коньяк</p>

Григорий Иванович, они снизу позвонят... Я же так договорился... Который?.. Без четверти двенадцать, да, могут и не пустить... Сейчас... Алло, Женя?! Это Борис... Ну тот, с вокзала... Простите, мы ждем... Ребенка не с кем? Своего? Сына?.. Это, извините, внук, что ли?.. Нет-нет, конечно... Мы уже легли... Все, ложимся, Григорий Иванович. Отбой!..

<p>Две задачи</p>

У мужчин в жизни две задачи, две великие проблемы: как соблазнить и как бросить.

Решив первую проблему, он тащит на себе всю жизнь в надежде бросить.

Надежда бросить никогда не оставляет мужчину.

Даже родив кучу детей и потеряв все перспективы, он лелеет эту единственную, светлую.

И наконец бросает.

Правда, трусливо.

Бросает так, чтобы бросаемый не догадался.

Он объясняется в любви, нежно целует, заботливо подносит, тщательно маскируя.

Бросаемый плачет от радости, бросающий плачет от сочувствия...

Это происходит так долго, что оба, к счастью, не доживают.

<p>Театр</p><p><emphasis>Репетиция</emphasis></p>

Любовь – совершенное, человеческое, высокое чувство. Высокое страдание, наслаждение, рождаемое разве лишь музыкой... Умеете ли вы любить? Это такой же чистый талант, как слагать стихи. Тянутся ветви, тянутся руки, тянутся губы...

Свет луны нежный и одинокий, в котором мерцает ручей, такой же нежный и одинокий. И ждет своего часа... И ждет своего часа... И ждет своего часа... Когда он сольется с нею...

Тот дивный час, когда два света соединятся и сплетут свои руки, свои лучи, чтоб на мгновенье, на мгновенье быть вместе, ибо неумолим закон, и восходит один, и меркнет второй, то есть другой... Но и в этом прелесть счастья, и рожденный этой странной любовью жемчужный свет осеняет день, встающий над землей, над миром...

О, жизни свет! Все, умеющее шевелиться, приветствует тебя! Все рождено тобой. Силой, теплом и горечью любви. Так и театр, рожденный любовью тех, кто хочет видеть жизнь в том сдвинутом, в том тронутом виде, в той чуть правленной, вернее, чуть скругленной…

Боже, какая чушь!

Любовь, рождающая жизнь, я приветствую тебя!

Любовь создающая, любовь сотрясающая и врачующая одновременно. Любовь верная и верящая до конца.

Боже, какая лошадиная чушь!

Как я согласилась это говорить?!

Ждать и быть ожидаемой,

Идти и быть идущей,

Видеть и быть увиденной,

В том виде.

В том тронутом виде...

Где найти слова? Как найти слова? Как их вспомнить?

Их невозможно заучить.

Чем заглушить и возродить эту боль…

Правит миром любовь и сострадание к братьям нашим.

Берегите лес! Разрушайте капканы. Освобождайте всех маленьких и беззащитных. От самого бедного муравейчика до самой нищей лошади все поднимают лапки. Все умоляют о прощении. О защите.

Боже! Я уже своими словами.

Свободу этим несчастным!

Свободу ослам и верблюдам! Остановите лошадей!

Природа умоляет нас – выпусти!

Так выпусти, о Боже!

Мерцающим краем проходит луна.

Озера и реки снабжает она.

Природа взывает: навеки прости.

Зверята все тверже поют: отпусти!

Убирайте снег пылесосами!

Перейти на страницу:

Все книги серии Жванецкий, Михаил. Собрание произведений в 5 томах

Том 1. Шестидесятые
Том 1. Шестидесятые

 В собрание сочинений популярнейшего сатирика вошли тексты, звучавшие со сцены и выходившие в печати в шестидесятые-девяностые годы прошлого уже века. Существует точка зрения, что Жванецкого нужно воспринимать на слух и на взгляд: к этому обязывает и специфика жанра, и эксклюзивная авторская традиция, сопровождаемая неотъемлемыми старым портфелем, рукописной кипой мятых текстов, куражом, паузами. Резо Габриадзе, иллюстрировавший четырехтомник, сократил пропасть между текстом, читающимся со сцены, и текстом, читаемым в книге: на страницах собрания карикатурный автор в разных ситуациях, но везде - читающий с листа. Вот что сказал сам Жванецкий: "Зачем нужно собрание сочинений? Чтобы быть похожим на других писателей. Я бы, может, и ограничился магнитофонными записями, которые есть у людей, либо видеоматериалами. Но все время идет спор и у писателей со мной, и у меня внутри - кто я? Хотя это и бессмысленный спор, все-таки я разрешу его для себя: в основе того, что я делаю на сцене, лежит написанное. Я не импровизирую там. Значит, это написанное должно быть опубликовано. Писатель я или не писатель - не знаю сам. Решил издать все это в виде собрания сочинений, четыре небольших томика под названием "Собрание произведений". Четыре томика, которые приятно держать в руке".

Михаил Михайлович Жванецкий

Юмор / Юмористическая проза

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза