Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Эспартеро и Нарваэс. Однако прогрессисты не хотели примириться со своим поражением и, не имея возможности восторжествовать законным путем, оказались столь мало патриотичными, что посеяли раздор между двумя лучшими испанскими генералами — Эспартеро и Нарваэсом. Последний только что умиротворил Ла-Манчу и получил от правительницы разрешение сформировать резервную армию, которая, действуя совместно с северной и каталонской армиями, должна была положить конец гражданской войне. Тогда прогрессисты решили внушить Эспартеро зависть к Нарваэсу, указав ему на последнего как на опасного соперника и возможного вождя реакционной партии. Эспартеро потребовал роспуска резервной армии и отставки Нарваэса. Этот молодой генерал, оказавшийся против воли замешанным в революционном движении, вспыхнувшем в Севилье, должен был удалиться в изгнание вместе со своим старым другом Кордовой. Победители-прогрессисты распустили кортесы, и избиратели Мадрида послушно дали большинство прогрессистам. Почти в это же самое время соглашение, заключенное в Вергаре, положило конец карлистской войне, и регентша возымела надежду, что умеренная часть бывшей карлистской партии обеспечит за умеренными решительное большинство. Она никогда не любила прогрессистов; теперь она предписала снова произвести выборы, результаты которых обеспечили большинство умеренным.

Консерваторы вернулись к власти, обуреваемые злобными чувствами, противоречившими всякой разумной политике. Они вернули духовенству его недвижимое имущество, которое еще не было продано, частично восстановили десятину и выказали намерение урезать муниципальные вольности. При виде этого прогрессисты обратились снова к Эспартеро и сделали его вершителем судеб Испании.

Падение правительства Христины. Эспартеро оказал огромные услуги делу либерализма; его храбрость, твердость и успехи сделали его неоспоримым вождем армии; вся Испания приветствовала пожалование ему регентшей титула «герцога победы». Она надеялась внушить ему свои идеи, а прогрессисты, в свою очередь, рассчитывали привлечь его на их сторону. Но Эспартеро повиновался только своему честолюбию и поощрял интриги, пролагаЕшие ему путь к власти.

Окруженная раболепными царедворцами, которые и не догадывались о стремлениях, волновавших народ, Христина вместе с королевой Изабеллой покинула Мадрид и отправилась в Барселону ко всемогущему Эспартеро, только что водворившему мир в Каталонии. В это время всю Испанию волновал реакционный закон о муниципальных советах (ayuniamientos). Арагопцы смело выражали правительнице свое неудовольствие, а Эспартеро просил ее в собственных же ее интересах не давать санкции этому закону. Христина тем не менее подписала законопроект, вотированный кортесами, и весьма удивилась, когда на следующий день Эспартеро выразил желание уйти в отставку.

В течение трех месяцев (с 15 июля по 17 октября 1840 года) разлад между регентшей и Эспартеро держал всю Испанию в напряженном состоянии. Христина с непостижимым упорством настапвала на сохранении непопулярного закона, но и прогрессисты, в свою очередь, предъявляли неприемлемые требования. Барселона восстала. Регентша и ее дочь покинули город и, скрываясь подобно беглянкам, уехали на торговом судне в Валенсию. В Мадриде вспыхнуло восстание» Прогрессивные хунты возникали даже в небольших деревнях. В продолжение двух месяцев пало два министерства. Христина предложила Эспартеро пост президента совета с правом самому выбирать себе товарищей. Эспартеро потребовал, чтобы королева разделила власть с соправителями, которых он назначит. На этот раз Христина отказалась и, вверив судьбу своих дочерей чести и патриотизму Эспартеро, отреклась от власти. 17 октября она отплыла во Францию, испытывая самую горькую обиду на прогрессистов.

V. Семилетняя война

Мучительный период политического воспитания Испании все время сопровождался гражданской войной, непрерывно разрывавшей ее на части. 29 сентября 1833 года умер Фердинанд VII, а 1 октября дон-Карлос принял титул короля. Дон-Карлос был весьма посредственным человеком, еще более самовластным и менее разумным, чем Фердинанд. Но он воплощал в себе монархическую и религиозную традиции, был королем духовенства и знати, и симпатии значительной части нации были, несомненно, на его стороне. Христина же имела то преимущество, что она первая захватила власть: она владела Мадридом и армией, ее поддерживали все либералы, тогда как за дон-Карлоса готовы были поднять оружие только наиболее рьяные абсолютисты. Оцепеневший от ужаса народ наблюдал борьбу и по окончании ее покорился победителю, которого ему навязала судьба.