Том 4

При таком положении дела само собой разумеется, что эти soi-disant^{11}коммунистические писатели никоим образом не представляют партии немецких коммунистов. Ни партия не признает их своими литературными представителями, ни они не представляют ее интересов. Наоборот, они отстаивают совершенно иные интересы, они защищают совершенно иные принципы, во всех отношениях противоположные принципам коммунистической партии.

«Истинные социалисты», к которым, как уже было сказано, принадлежит и большинство немецких soi-disant коммунистических писателей, узнали от французских коммунистов, что переход от абсолютной монархии к современному представительному строю вовсе не уничтожает нищеты огромной массы народа, а только приводит к власти новый класс — буржуазию. Далее они узнали от них, что именно эта буржуазия посредством своих капиталов всего более притесняет народные массы и поэтому является врагом par excellence коммунистов или социалистов, как представителей народных масс. Они не дали себе труда сравнить степень общественного и политического развития Германии со степенью общественного и политического развития Франции или изучить фактически существующие в Германии условия, от которых зависит все дальнейшее развитие, и, недолго думая, поспешили применить к Германии схваченные на лету познания. Если бы они были партийными деятелями, которые стараются достигнуть практического, осязаемого результата и которые представляют определенные интересы, общие целому классу, то они, по крайней мере, обратили бы внимание на то, как ведут полемику против буржуазии ее противники во Франции, начиная с редакторов «Reforme», кончая крайними коммунистами, как, в частности, ведет ее признанный представитель огромной массы французских пролетариев старик Кабе. Им должно было бы броситься в глаза уже то, что эти представители партии не только постоянно затрагивают злободневные политические вопросы, но даже и к таким политическим мерам, как, например, проекты избирательной реформы, которые часто не представляют прямого интереса для пролетариата, относятся отнюдь не с королевским высокомерием. Однако наши «истинные социалисты» — не партийные деятели, а немецкие теоретики. Для них дело идет не о практических интересах и результатах, а о вечной истине. Тс интересы, которые они стремятся отстаивать, суть интересы «человека» вообще; те результаты, к которым они стремятся, ограничиваются философскими «благоприобретениями». Таким образом, они должны были только согласовать свои новые взгляды со своей собственной философской совестью, чтобы затем протрубить на всю Германию, что политический прогресс, равно как и всякая политика, является злом, что именно конституционная свобода возводит на трон наиболее опасный для народа класс — буржуазию, и что вообще, как бы буржуазия ни подвергалась нападкам, этого все еще мало.

Во Франции уже в продолжение семнадцати лет буржуазия господствует так безраздельно, как ни в одной другой стране мира. Поэтому выступления французских пролетариев, их партийных вождей и литературных представителей против буржуазии являлись выступлениями против господствующего класса, против существующей политической системы; это были определенно революционные выступления. Насколько хорошо сознает это господствующая буржуазия, показывают бесчисленные процессы против печати и против коалиций, запрещения собраний и банкетов, сотни полицейских придирок, посредством которых она преследует реформистов[31] и коммунистов. В Германии положение дел совершенно иное. В Германии буржуазия не только не господствует, она является даже опаснейшим врагом существующих правительств. Для этих правительств диверсия, произведенная «истинными социалистами», была весьма кстати. Борьба против буржуазии, которая для французских коммунистов слишком часто влечет за собой лишь тюрьму или ссылку, для наших «истинных социалистов» не влечет ничего, кроме одобрения цензуры. Революционный пыл французской пролетарской полемики остывал в холодной груди немецких теоретиков до градуса, дозволенного цензурой, а в таком выхолощенном виде приходился весьма по праву немецким правительствам и использовался ими как союзник против наседавшей буржуазии. «Истинный социализм» умудрился превратить наиболее революционные из всех когда-либо выдвигавшихся положений в ограду, охраняющую трясину немецкого status quo^{12}. «Истинный социализм» насквозь реакционен.

Буржуазия давно заметила эту реакционную тенденцию «истинного социализма». Но она без всяких околичностей приняла это направление за литературного представителя также и немецкого коммунизма, открыто и исподтишка обвиняя коммунистов в том, что они своей полемикой против представительного строя, судов присяжных, свободы печати, своими криками против буржуазии лишь играют на руку правительствам, бюрократии, дворянству.