Том 4

– Тогда все успокоились и заговорили о чем-то еще. А вы не припоминаете какое-нибудь необычное выражение на чьем-либо лице?

– Нет.

– На следующий день Кору убили, и вы задаете себе вопрос, не является ли это причиной и следствием?

– Полагаю, все это кажется вам фантастичным?

– Вовсе нет, – ответил Пуаро. – Если первоначальное предположение верно, все выглядит вполне логичным. Убийство Ричарда Эбернети прошло абсолютно гладко – и вдруг выясняется, что кто-то знает правду! Ясно, что эту персону следует как можно скорее заставить замолчать.

– Значит, вы все-таки думаете, что это было убийство?

– Я думаю точно так же, как и вы, mon cher,[9] – серьезно отозвался Пуаро, – что тут есть повод для расследования. Вы предприняли какие-нибудь шаги? Говорили об этом с полицией?

– Нет, – покачал головой мистер Энтуисл. – Мне это не казалось целесообразным. Я ведь представляю семейство. Если Ричарда Эбернети убили, то это могли проделать, очевидно, только одним способом.

– При помощи яда?

– Вот именно. А тело было кремировано, так что никаких доказательств не осталось. Но я решил, что мне самому следует во всем убедиться. Вот почему, Пуаро, я обратился к вам.

– Кто находился в доме во время смерти Ричарда?

– Старый дворецкий, который прослужил у него много лет, кухарка и горничная. Выглядит так, будто это должен быть один из них…

– Не вводите меня в заблуждение. Кора знает, что Ричарда Эбернети убили, но соглашается замять дело. Значит, убийцей должен быть один из членов семьи, кого сама жертва предпочла бы не обвинять в открытую. В противном случае Кора, любившая своего брата, не позволила бы убийце выйти сухим из воды. Вы согласны со мной?

– Я рассуждал точно так же, – признался мистер Энтуисл. – Хотя как мог кто-то из членов семьи…

Пуаро прервал его:

– Там, где замешан яд, все может быть. Очевидно, это был какой-то наркотик, если Ричард умер во сне и его смерть не вызвала подозрений. Возможно, он уже принимал какие-то наркотические средства, прописанные врачом.

– В любом случае способ едва ли имеет значение, – сказал мистер Энтуисл. – Мы никогда не сможем ничего доказать.

– В случае с Ричардом Эбернети – да. А вот Кора Ланскене – другое дело. Когда мы узнаем, кто убийца, доказательства будет не так сложно добыть. – Пуаро бросил на адвоката резкий взгляд. – Возможно, вы уже что-то предприняли в этом отношении?

– Очень мало. Думаю, моей целью было в основном исключение. Для меня невыносимо думать, что в семье Эбернети есть убийца. Я по-прежнему не могу в это поверить. Мне казалось, что с помощью внешне безобидных вопросов я смогу очистить от подозрений некоторых членов семьи, а может, даже их всех. В последнем случае стало бы ясно, что Кора ошиблась в своем предположении, а ее смерть – дело рук обычного грабителя. В конце концов, задача была не такая уж сложная. Я должен был выяснить, что делали члены семьи Эбернети во время убийства Коры Ланскене.

– Eh bien,[10] – кивнул Пуаро. – И что же они делали?

– Джордж Кроссфилд был на бегах в Херст-парке. Розамунд Шейн ходила по магазинам в Лондоне. Ее муж – приходится включать и мужей…

– Разумеется.

– Ее муж вел переговоры насчет постановки пьесы. Сьюзен и Грегори Бэнкс весь день были дома. Тимоти Эбернети – инвалид – находился в своем доме в Йоркшире, а его жена сидела за рулем своей машины, возвращаясь из «Эндерби».

Эркюль Пуаро понимающе кивнул:

– Так говорят они сами. И все это правда?

– Не знаю, Пуаро. Некоторые заявления можно подтвердить или опровергнуть, но это трудно сделать незаметно. Практически подобные действия были бы равносильны обвинению. Я просто сообщу вам собственные выводы. Джордж мог быть на бегах в Херст-парке, но я не думаю, что он там находился. Он опрометчиво похвастался, что поставил на пару фаворитов. Я знаю по опыту, что многие нарушители закона губят себя болтовней. Я спросил у Джорджа клички лошадей, и он без колебаний назвал их. Но я узнал, что, хотя в тот день действительно многие ставили на обеих лошадей, выиграла только одна, а другая оказалась в числе безнадежных аутсайдеров.

– Интересно. А этот Джордж испытывал настоятельную нужду в деньгах во время смерти его дяди?

– У меня создалось впечатление, что да. Хотя я не имею доказательств, но сильно подозреваю, что он спекулировал деньгами своих клиентов и мог опасаться судебного преследования. Конечно, это всего лишь предположение, но у меня есть опыт в таких делах. Должен с сожалением признать, что нечистоплотные юристы – явление не такое уж редкое. Могу только сказать, что лично я не доверил бы свои деньги Джорджу, и подозреваю, что Ричард Эбернети, отлично разбиравшийся в людях, был разочарован своим племянником и не полагался на него. Мать Джорджа была хорошенькой, но довольно глуповатой девушкой и вышла замуж за весьма сомнительного типа. – Он вздохнул. – Девушки в семье Эбернети не отличались умением выбирать мужей.

Сделав паузу, адвокат заговорил вновь: