Том 4

— Не бойтесь за меня, папа, — ответил Эзра, указывая со зловещей улыбкой на небольшую кожаную кобуру, лежавшую среди других вещей. — Это лучший шестизарядный револьвер, какой только можно было купить за деньги. Как видите, я кое-чему научился у нашего доброго друга майора Клаттербека и приготовил шесть исчерпывающих ответов для всякого, кто решит мне перечить. Будь тогда со мной эта штука, он от меня так просто не отделался бы!

— Ах, что ты, Эзра! — в величайшем волнении воскликнул его отец. — Нет, дай мне обещание, что ты будешь вести себя осмотрительно и избегать ссор и кровопролития. Ведь это же значит нарушить величайшую заповедь Нового Завета!

— Ну, сам я в ссоры ввязываться не буду, — ответил младший Гердлстон. — Мне это ни к чему.

— Однако если ты будешь твердо знать, что твой противник ни перед чем не остановится, так сразу же стреляй в него, мой милый мальчик, и не жди, чтобы он вытащил свое оружие. Я слышал от тех, кто бывал в подобных местах, что в таких случаях все решает первый выстрел. Я очень боюсь за тебя и успокоюсь только, когда снова с тобой увижусь.

«Черт побери! Да у него никак слезы на глазах!» — подумал Эзра, чрезвычайно удивленный этим беспрецедентным обстоятельством.

— Когда ты едешь? — спросил его отец.

— Мой поезд отходит примерно через час. Около трех утра я буду в Саутгемптоне на пакетботе, который должен отплыть в шесть при полном приливе.

— Береги свое здоровье, — продолжал старик. — Старайся не промачивать ног и обязательно носи фланелевое белье. И не забывай молиться и посещать церковь. Это всегда производит хорошее впечатление на тех, с кем мы заключаем деловые сделки.

Эзра, досадливо выругавшись, вскочил с кресла и принялся расхаживать по комнате.

— Уж когда мы вдвоем, можно было бы обойтись без елейности! — сказал он раздраженно.

— Мой милый мальчик! — с легким недоумением сказал его отец. — Мне кажется, ты находишься в заблуждении. По-видимому, ты считаешь, что мы затеяли что-то неблаговидное. Это ошибка. Мы просто готовы прибегнуть к небольшой коммерческой хитрости, сделать тонкий ход. Ведь всеми признанный принцип торговли издавна состоит в том, чтобы, покупая, добиваться снижения цены, а продавая, вновь ее всемерно повышать.

— То, что мы затеваем, — дело почти подсудное, — возразил его сын. — И запомните: никаких спекуляций в мое отсутствие! Любую будущую прибыль надо использовать на то, чтобы выбраться из этой трясины, а не завязать в ней еще глубже!

— Без крайней необходимости я не истрачу и пенни.

— Ну, в таком случае прощайте, — сказал Эзра, вставая и протягивая руку — Приглядывайте за Димсдейлом и не доверяйте ему.

— До свидания, сын мой, до свидания! И да хранит тебя господь!

Старый коммерсант был искренне опечален, и голос его дрожал. Несколько минут он стоял неподвижно, пока не стукнула тяжелая парадная дверь, а тогда он распахнул окно и с грустью посмотрел вслед отъезжающему кэбу. Поза старика была такой горестной, что Кэт, войдя в библиотеку, почувствовала к своему опекуну непривычную жалость и симпатию. Она тихонько подошла к нему и нежно взяла его за руку.

— Он скоро возвратится, дорогой мистер Гердлстон, — сказала она. — Не надо так тревожиться!

В белом платье, с красной ленточкой на шее и красным кушаком Кэт была прелестна — вряд ли во всем Лондоне отыскалась бы еще одна девушка, в которой так полно воплощалась бы истинно английская красота. И когда Гердлстон посмотрел на ее свежее личико, его хмурое лицо прояснилось, и он протянул руку, словно собираясь приласкать ее, но тут ему в голову, по-видимому, пришла какая-то неприятная мысль, во всяком случае, он внезапно помрачнел и отвернулся от девушки, не сказав ей ни слова. И в эту ночь Кэт не раз вспоминала выражение, сходное с ужасом, которое внезапно исказило черты ее опекуна, когда он смотрел на нее.

Глава XVII СТРАНА АЛМАЗОВ

Любящему отцу недолго пришлось ждать вестей от сына. Первого июня огромный пароход вышел из саутгемптонской гавани в Ла-Манш, а пятого достиг Мадейры откуда коммерсант получил две телеграммы: от сына и от своего тамошнего агента. Затем наступило долгое молчание, так как в то время с Капской колонией еще не существовало телеграфной связи, но наконец восьмого августа пришло письмо, в котором Эзра сообщал о своем благополучном туда прибытии. Затем он написал из Веллингтона, где тогда кончался железнодорожный путь, а потом из Кимберли, главного города алмазного края, подробно рассказав о том, как проехал эти последние восемьсот миль и какие приключения пережил в дороге.