Том 4. Алые паруса. Романы

— Как ты думаешь, — спросил Гент, — почему мы ушли свободно после того, как я застрелил жреца? Мне казалось, что начнется бой, и я уже приготовился.

— Музунгу храбр, — сказал Цаупере. — Музунгу знает больше Цаупере. Музунгу видит, что в деревне нет ружья; ружье — гром. Гром убил колдуна, за белым человеком идут еще белые — все испугались, бежали.

— Какие белые, Цаупере?

— Ты сказал, что едут четыре пироги и там пять белых.

— Но ведь я выдумал это. Нарочно.

— Уах, — гаивно ответил дикарь, — музунгу все может.

XV. Ливингстон

Уиджиджи лежит в амфитеатре высоких гор на берегу озера Танганайка, открытого Ливингстоном. Большинство жителей Уиджиджи — арабы, торгующие камедью, гумми-каучуком, слоновой костью и пальмовым маслом. Их дома, окруженные террасами с навесами и резными столбами, погружены в зелень фиговых, финиковых и кокосовых пальм; растут здесь также кофейные и фисташковые деревья и щедро осыпают свой белый цвет лимоны и апельсины.

Рано утром в одном из таких домов, стоящем отдельно с края селения, на террасе показался высокий сгорбленный человек. Его волосы были седы; усы и борода начали седеть. Голубая фуражка, красная куртка и серые брюки составляли костюм доктора Ливингстона. Это был он, недавно вернувшийся из страны Маннуэма.

Задумавшись, Ливингстон смотрел на озеро, пока не услышал в отдалении говор и шум; казалось, там, за садами, спеша, шло много людей.

«Что бы это могло быть в такой ранний час?» — подумал Ливингстон и позвал своего слугу Сузи.

Сузи, молодой араб с веселым, приятным лицом, быстро появился на террасе.

— Что это за шум? — сказал доктор. — Пойди узнай.

— Хорошо, сэр! — Сузи прекрасно говорил на английском языке. Он ушел и вернулся через несколько минут, весьма возбужденный и заинтересованный. — Сэр, — сказал он, — в Уиджиджи прибыли два путешественника: белый и черный. Белый человек — англичанин. Их окружает толпа арабов. Англичанин, узнав, что я ваш слуга, просил меня передать вам, что он ищет вас и просит разрешения говорить с вами. Его зовут Гент.

— Гент, — повторил Ливингстон, обладающий настолько крепкой памятью, что почти не вел никаких записей, ограничиваясь знаками на карте, понятными лишь ему. — А! Если это тот Гент… Сузи, скажи ему, что я его жду.

Араб снова ушел, после чего шум приблизился: сквозь деревья замелькали белые тюрбаны арабов. Не доходя до дома, арабы остановились, и от их группы отделились два человека, быстро шагавшие к жилищу Ливингстона. Сузи шел впереди, указывая дорогу.

Спустившись с террасы, Ливингстон пошел навстречу гостям. Он увидел человека со знакомым лицом, почти черного от солнца и грязи, его костюм был сбит и местами разорван; запавшие от бессонницы и усталости глаза напряженно блестели. За ним шел Цаупере с разинутым ртом и ружьем под мышкой.

Ливингстон протянул руку. Оба были в большом волнении, но оно выразилось лишь крепким рукопожатием: британец, даже падая в вулкан, не закричит истерически, но спокойно заметит: «Я думаю, что здесь несколько горячо».

Гент сказал:

— Слава богу, вы живы и здоровы, доктор! Узнали ли вы меня?

— Вполне, Сузи мне сказал ваше имя. Отчего вы не попали в мой караван?

— Это долгая, долгая история, сэр! Я не один, со мной Цаупере, бежавший невольник.

— Отлично, Сузи устроит его. Войдемте ко мне.

Они прошли в дом. Помещение Ливингстона было вполне спартанским. Стол, скамьи, два табурета, карты на стенах и бумаги на столе — вот все, что увидел Гент в первой комнате.

— Послушайте, Гент, — сказал доктор, — я совершенно отказываюсь говорить с вами, пока вы не достигнете известного равновесия с помощью отдыха и еды. Пожалуйста сюда!

Он провел Гента в следующее помещение. Здесь стояли железная кровать, стол, небольшой диван, в углу висел медный умывальник.

— Располагайтесь, — сказал доктор. — Сузи, сведи к себе черного и покорми его, а потом займись обедом для нас, да постарайся.

— Слушаю, сэр! — И араб бесшумно удалился. Ливингстон спросил:

— Как вы попали сюда? Кругом война, в Унианиэмбе беснуется Мирамбо.

— Я приехал в пироге по Магалазари, — ответил Гент, устало опускаясь на край кровати. — На нижних порогах столько раз приходилось перетаскивать лодку, что Цаупере едва не развалился от утомления. Два раза нас чуть не утопили буруны. От устья мы хорошо плыли озером несколько десятков миль.

— Но, черт возьми… — Доктор удивленно смотрел на охотника. — Вдвоем?

— Да.

— Так, ничего. Я ухожу; вы придете, когда отдохнете, туда же, на террасу. Я там обедаю.