Том 4. Часть 2. Голливуд. Конец немого кино. 1919-1929

В тот летний день 1923 года Флоре вернулся с Гриффитом в его студию Мамаронек и ушел лишь поздним вечером. Перед уходом он долго расспрашивал. Джека Ллойда, одного из самых преданных ассистентов Гриффита. Тот так охарактеризовал своего шефа: «Он самый бедный из всех американских кинематографистов. Уверен, у него в банке не более 20 тысяч. Деньги не интересуют его. А все свои заработки он пускает на новые произведения. Если он перестанет снимать, у него не останется ни цента. Но он никогда не бросит своего дела. До самой смерти...»

Быть может, у Гриффита был тяжелый характер. Но Флоре, по-видимому, слишком строго судил его в «Голливуде вчера и сегодня», где написал:

Мари Пикфорд в фильме «Ребекка с фермы Савнибрук»

«Поллианна» с участием Мэри Пикфорд

«Бен Гур» Ф. Нибло

Архетип ролей Дугласа Фэрбэнкса — д'Артаньян в «Трех мушкетерах»

На съемках «Робин Гуда».

Слева направо: Уоллес Бири, Робер Флоре,

Дуглас Фэрбэнкс, Артур Идесон

Первый фильм Фэрбэнкса для «Юнайтед артисте» «Его величество Американец»

«Дон Ку, сын Зорро» Д. Криспа с Фэрбэнксом в главной роли

«Укрощение строптивой»

с участием Фэрбэнкса и Пикфорд

«Шейх» с участием Рудольфо Валентино и Эньес Эйрес

«Сьш шейха».

В главной роли — Рудольфе Валентино

Рудольфо Валентино в фильме «Мсье Бокзр»

«Зачем менять жену?» С. де Милля.

В ролях: Томас Мэйхен и Глория Свенсон

«Десять заповедей» С. де Милля

Чарлз Эмметт Мак и Кэрол Дэмпстер в фильме Д.-У. Гриффита «Улица мечты»

«Волнующая ночь» Д.-У. Гриффита с К. Дэмпстер в главной роли

«Америка» Д.-У. Гриффита

Нейл Хэмилтон и Кэрол Дэмпстер

в фильме Д.-У. Гриффита «Разве жизнь не прекрасна?»

«Леди с тротуара» Д.-У. Гриффита

Дороти и Лилиан Гиш

в фильме Гриффита «Сиротки бури»

«Четверо сыновей» Д. Форда

с участием Маргарэт Манн.

Последний успех Джона Форда в немом кино

Лилиан Гиш и Роналд Колман в фильме Г. Кинга «Белая сестра»

«Д.-У. Гриффит был эгоистом. Он всегда любил Играть свою роль постановщика фильмов. Ему нравилось позировать, напускать на себя важность, производить впечатление на людей, разговаривая низким голосом, в манере толкователя шекспировских произведений. При каждом удобном случае он хвастался физической силой. В промежутках между съемками сцен он боксировал с воображаемым партнером или танцевал с актерами, и чаще всего с Мэй Мэрш. Когда он выбирал место для натурных съемок, он проходил пешком по двадцать километров без остановки. Он не выносил, если среди его окружения появлялся человек выше его ростом. Иногда он проявлял жестокость,— так, при съемке «Сломанных побегов» он заставил Доналда Криспа наносить Лилиан Гиш настоящие удары. В другой раз он выгнал актрису, кусавшую яблоко, со словами, что такая манера есть отвратительна. Он никогда не следовал сценарию, поскольку репетировал свои фильмы как театральные пьесы. Это помогало ему развивать и улучшать историю, обучать актеров малейшим деталям их ролей, размечать нужные углы съемки, знакомить операторов, художников по декорациям и костюмам и реквизиторов с фильмом, контролировать продолжительность сцен и всего фильма и, наконец, понять самому, достоин сценарий съемки или нет! На пробах требовалось обязательное присутствие всей труппы. Случалось, что молодой актер репетировал три дня, а затем его заменяли другим; некоторых премьеров низводили на роль статистов. В «Нью-Йоркской шляпке» в толпе, в глубине улицы, видны сестры Гиш, Джек Пикфорд, Мэй Мэрш, при том что звездой была Мэри Пикфорд» *.

Этот «бальзаковский» принцип подтверждается следующими словами Гриффита** (1924):

«Подлинная драма — жизнь, а жизнь — это мы сами.

Есть только один сюжет, который интересен каждому. Человек — существо, которое все сводит к самому себе; свою персону он ставит в центр мира.

Все наше существование — борьба со страхом. Наша первая эмоция — страх или голод, который, в общем, не что иное, как опасение, что мы не сможем поддержать в

* Florey R Hollywood d'hier et d'aujourd'hui, p. 44—45. ** «Cinea-Ciiie pour tous», 1925, 15 fevr. Здесь нельзя говорить о связном тексте, поскольку мы имеем дело с монтажом нескольких интервью Гриффита, опубликованных в различных англосаксонских журналах и газетах.

себе жизнь. Мы боимся и надеемся, а надежда — противоположность страха. Всем остальным мы не интересуемся.

Когда мы идем в театр или читаем книгу, мы смотримся в зеркало. Персонажи этих произведений нас интересуют лишь в той мере, в какой они отражают нашу собственную личность. <С—^>

По моему твердому убеждению, подлинным решением оказывается драма человеческих персонажей, а ситуации, кризис и развязка существенной роли не играют. Потому я обращаюсь к драме реальностей в ситуациях, складывающихся на самом деле, а не в тех, которые никогда не случаются. В общем, это аксиома театра, что крупное литературное произведение трудно перенести на сцену, поскольку в нем нет интриги.