Том 4. Девяностые

Это не лианы, не дикий виноград, ничего вьющегося и обвивающегося. Это одинокостоящие прямоторчащие засухоустойчивые независимые колючие растения. Красивых женщин много, хотя их не видно. Видимо, они не там, где их можно увидеть лично, они на экране, в рекламе, высоко в офисе, далеко в горах.

Они не хотят быть объектом сексуальных притязаний. И я их понимаю. Но кто же будет?

Я думаю, найдут. Первый, кто найдет им замену, дико разбогатеет. А пока они бегают, прыгают, волокут штангу, бьют ногой в пах и по фигуре уже не отличаются от мужчин. Остался пустяк, который они отрастят за два-три года.

Кстати о спорте: мы считали, что в USА нет толстяков… Не заметил, чтоб их не было. Наоборот, очень много очень толстых женщин в мини. Это открыто, красиво, бугристо. Наводит на мысль об альпинизме. Они тоже не желают быть о.с.п., то есть объектом сексуальных притязаний, им хочется придать своей жизни официальный статус.

Резюме: те, кто уехал чтобы не вкалывать, а делать деньги, с удивлением убедились, что тут надо вкалывать, а в это время на Родине делают деньги. И последнее: в американском самолете чисто, быстро и нет хамства, это понимаешь и без языка. В нашем литаке мало того что можешь упасть, но, когда я спросил у стюардессы, есть ли у нее лед, она поинтересовалась, а есть ли у меня коньки.

Это действительно смешно.

Целую вас. Ваш ледчик Миша.

На американском телевидении Документальная история

Соединенные Штаты Америки. Шеф телевидения, переводчик и я.

Шеф телевидения. Давайте читайте ваш юмор, что-нибудь без политики. Мы будем переводить.

Я. Женщин умных не бывает. Есть прелесть какие глупенькие и ужас какие дуры.

Переводчик. Наш друг из Советского Союза утверждает, что умных женщин не бывает вообще. Бывают не такие умные и очень неумные.

Шеф. Абсолютно, что ли?

Переводчик. Да.

Шеф. Это, конечно, кому как повезет. Что ж ему так не везло? Ну и что здесь смешного?

Переводчик. Ну… в словосочетании, что умных женщин нет, есть неумные.

Шеф. М-да… И они там смеются?

Переводчик. Он говорит – да.

Шеф. Ну пусть пошутит еще.

Я. Я вчера видел раков по пять рублей, но больших. А сегодня были по три рубля, но маленькие. Те были большие, но по пять. А эти маленькие, но по три. Те были вчера, но по пять, но очень большие, но вчера, но по пять, но очень большие. А эти маленькие, но по три, но сегодня. А те вчера, но оче…

Шеф. Так, все, хватит. Переводите.

Переводчик. Он говорит, что вчера видел… там такие омары речные. Большие.

Шеф. А разве речные омары большие?

Переводчик. Ну вот он говорит, что видел больших. И их цена была пять рублей. А сегодня он видел маленьких речных омаров. По три рубля. И вот он вспоминает. Что те были по пять рублей, потому что были большие, а…

Шеф. Это вчерашние, что ли?

Переводчик. Да. А сегодняшние были по три рубля, потому что были маленькие.

Шеф. Ну и что?

Переводчик. Ну вот он и шутит, что те вчерашние продавались по пять, потому что были большие, шутит он, а сегодняшние продавались по три, потому что были маленькие.

Шеф. И что, он говорит, что он там популярен?

Переводчик. Он говорит – да.

Шеф. Он один это говорит или еще хоть кто-нибудь говорит?

Переводчик. Ну вот наш атташе по культуре – просто с пеной у рта… Он же его рекомендовал.

Шеф. Так. Ну-ка еще повторите мне про этих омаров. Я хочу разобраться.

Переводчик. Он говорит… Что вчера видел омаров по пять рублей – больших. А сегодня видел по три рубля – маленьких. Вот он там повторяет, что те были по пять рублей, потому что были большие… А сегодняшние были по три рубля, потому что были маленькие…

Шеф. Так. А почему вчерашние не были сегодня по три?

Переводчик. Ну, видимо, там вчерашних не бывает, они все съедают в тот же день.

Шеф. Значит, если я его правильно понял, вчера он видел больших омаров, поэтому они были по пять. Сегодня он видел маленьких омаров, поэтому они были по три.

Переводчик. Да.

Шеф. И они там смеются?

Переводчик. Он говорит – умирают.

Шеф. Так. Клинтон точно тоже проиграет эти выборы. Я не вижу толку в помощи этой стране! Мы бросаем миллиарды, а они не знают, что такое рынок! Смеяться над тем, что большие омары по пять, а маленькие по три!.. Они понятия не имеют о купле-продаже. Это сумасшедший дом! Спросите, им что, выдавали этих омаров на пайки?

Переводчик. Простите, вам что, выдавали омаров на пайки?

Я. Омаров на пайки?!.. Это Эн-би-си или сумасшедший дом?

Шеф. Что он кричит?

Переводчик. Он кричит, что у нас сумасшедший дом.

Шеф. Так. Все! Спросите, у него есть какие-нибудь шутки о сталинских репрессиях?

Переводчик. Нет. Он говорит – нет.

Шеф. И что, он говорит, что публика смеется на его концертах?

Переводчик. Да, он говорит – смеется.

Шеф. И наш атташе смеялся?

Переводчик. Да, он сам это видел.

Шеф. У меня нет основания ему не верить. Он абсолютно без юмора, значит, честный парень. Так. Скажите ему спасибо. Скажите, что он нам очень помог. Он, конечно, никакой не юморист, он политик. Мы его дадим под рубрикой: «Смотрите, кому помогает Америка!»