Том 4. М-р Маллинер и другие

— Блеск и слезы, — подытожила Билл. — А вот и Фиппс. В комнату проскользнул дворецкий. Если он и удивился или испугался, увидев полицейских, то ничем себя не выдал. У него был обычный невозмутимый вид.

— Я пришел узнать, не требуется ли вам чего, мадам.

— Нет, спасибо, — ответила Билл.

— Это ктой-то? — спросил сержант.

— Дворецкий моей сестры. А это сержант…

— Уорд, мэм. И патрульный Морхаус.

— Спасибо. Мистер Фиппс — сержант Уорд и патрульный Морхаус.

— Здравствуйте, — сказал Фиппс.

— Приятно познакомиться, — сказал сержант.

— Привет! — сказал патрульный, всем видом выражая радость.

Билл проявила заботу по отношению к дворецкому.

— Уже поздно, Фиппс. Вам что, тоже не спится?

— Да, мадам. Я страдаю бессонницей. Со мной такое часто бывает.

— Овечек не пробовали считать?

— Пробовал, мадам, но безуспешно. В конце концов позволил себе вольность пройти в просмотровую и посмотреть «Вечно твоя, Эмбер».

Сержант не сдержал возгласа удивления:

— Как? Так это вы были в просмотровой?

— Да, сэр.

Сержант понял все. Его тренированный ум ухватил самую суть.

— Значит, это вы были. Вот тайна и разъяснилась. Все ясно, как белый день. А хозяйка подумала, там грабители.

— Речь идет о миссис Корк, — пояснила Билл. — Она только что нас покинула. Услыхала шум и встревожилась.

— Сожалею, мадам. Я старался приглушить звук.

— Не сомневаюсь.

Сержант облизал губы и поднялся.

— Ну, тогда мы пойдем. Спокойной ночи, мэм.

— Спокойной ночи. Берегите ваш талант.

— Сберегу, мэм.

— И успеха в творчестве.

— Спасибо, мэм. Как-то начинаешь терять в себя веру. Находишься по пробам, наслушаешься всякого…

— Голливуд!

— Голливуд…

— Он самый, Голливуд, — сказал патрульный. — Фальшивый город, где притворные улыбки скрывают трагедию и…

— Ладно уж, пошли, — прервал его сержант.

Билл затворила за ними дверь, и Смидли наконец вздохнул спокойно.

— Билл, — сказал он, — ты чудо.

— Спасибо, Смидли.

— Чудо, — повторил Смидли. Он обернулся к Фиппсу. — Эти типы намеревались подняться в просмотровую, а она их заговорила и удержала здесь.

— В самом деле, сэр? Должно быть, все это доставило вам много хлопот, мадам.

— Да, пришлось поволноваться. К счастью, они помешаны на кино.

С террасы вошли Джо и Кей.

— Джо полегчало, — объявила Кей.

— Прекрасно. И ты выглядишь неплохо.

— Еще бы, — сказал Джо. — Она выходит замуж за меня.

— Значит, все уладилось. Я в тебя верила. Кей, прими благословение тетки.

— Спасибо тебе, Билл.

— Отличная работа. Ты, верно, разделяешь мое мнение, Смидли?

Смидли пустился в пляс. Это могло означать радость, но, возможно, и раздражение. Ему недоставало драматической точности патрульного Морхауса.

— Да! Да! Да! — вскричал он. — Но мне теперь недосуг про это думать. Фиппс, вы его достали?

— Сэр?

— Дневник.

— Ах, да, сэр. Без проблем.

— Молодец, Фиппс, — похвалил Джо.

— Спасибо, сэр.

— Великолепно, Фиппс, — сказала Кей.

— Спасибо, мисс.

— Давайте сюда, — попросил Смидли.

Лицо дворецкого выразило почтительное сожаление.

— Простите, сэр, но вы просите о невозможном. Смидли опешил.

— То есть как? Вы же сказали, что достали его.

— Да, сэр. И хотел бы оставить при себе.

— Что?

— Да, сэр. Будут еще распоряжения, сэр? Благодарю вас, сэр. Спокойной ночи.

Он выскользнул за дверь, оставив позади себя тягостное молчание.

Билл первой нарушила его.

— Боже! Опять похитили! — Она умолкла, пытаясь совладать с чувствами. — Дай волю словам, Смидли, — сказала она наконец. — Скажи за нас за всех. Я все-таки дама.

ГЛАВА XVII

Как известно, существует много способов измерения времени, и с незапамятных времен ученый люд вел горячие споры, защищая ту или иную систему, причем, как ни прискорбно признать, немало остро разящих стрел выпустили противники друг в друга.

Иппарх Родосский, например, имевший собственные представления о том, как следует измерять время, назвал однажды Марина Тирского, придерживавшегося другого мнения, Марином Подтирским, что остроумно, но обидно. Когда же Пурбах и Региомонтан услыхали о воззрениях Ахмеда ибн Абдуллы из Багдада, то рассмеялись, и бесцеремонный Пурбах заметил, что Ахмед ибн Абдулла разбирается в измерении времени не лучше, чем кот его бабки, преглупейшее животное, а после того как мягкий сердцем Региомонтан со свойственной ему терпимостью напомнил, что Ахмед ибн еще молод, только ступает на тропу поисков истины и не следует судить его со всей суровостью, Пурбах спросил: «Неужели?», и Региомонтан ответил: «Да», и Пурбах переспросил: «Да??», и Региомонтан вновь ответил: «Да», и тогда Пурбах сказал, что его тошнит от Региомонтана. Это была их первая ссора.