Новые города типа Магнитки могли бы куда быстрее шагнуть в области культурного развития, меньше было бы общекультурной отсталости, невежества (на фоне технического невиданного прогресса!), если бы больше внимания, заботы было о кадрах гуманитарной интеллигенции.
Вера Каратаева – в местном театре. Посещение инкогнито вместе с приятелями-стахановцами и стахановками. (Описать в подробностях мое с В.Захаровым и его женой посещение спектакля «Свадьба Кречинского» на Магнитке.)
Как ни странно, но именно «жизнь», продолжающаяся в металле, когда он выходит из печи, и является причиной всех дальнейших пороков металла. Если бы в формах застывал уже безжизненный, мертвый металл, это было бы тем идеалом, к которому металлургия должна стремиться! (см. Байков, тетрадь Д1).
Со всею яростью продраить в романе виновников небрежного строительства жилых домов.
Когда Бессонов выводит на одно из первых мест новый завод, он вспоминает все начальные ошибки свои и Сомова на Большом Казымовском комбинате и начинает с азов… Но он, Бессонов, делает все это после того как получил нагоняй в министерстве или в ЦК. Продумать, нельзя ли это «новое рождение» Бессонова совместить сюжетно с «новым рождением» Шубина и со сменой руководства в области.
Поездки Паниной с мужем в Днепропетровск. Семья мужа. Встречи со старыми товарищами. Сюжетная связь с югом – кроме Балышева.
Гигантский завод-комбинат, как непрерывно действующий, неустанный часовой механизм.
Когда Бессонов покидает Большой Казымовский, он бродит по прокату, вспоминает, как здесь охотились на куропаток, потом, – как осваивали [1 неразобр.] стан «302», – так тяжело, так грустно было ему расставаться! Особенно, когда видит стариков рабочих, вальцовщиков своего поколения, с которыми вместе с таким трудом и энтузиазмом строили и осваивали все это!
Каратаев – доменщик старого закала, но сказалось, что работал у Громадина и у его кума – обер-мастера. Выдвинулся, когда не пошел с теми, кто судил пушку «Брозиус», а заставил ее работать.