Том 4. Очерки. Черная металлургия

Кто из настоящих инженеров или передовых рабочих, попав в другой город или район, где есть металлургическое производство, не зайдет в гости к приятелю и не попросит показать ему завода, – всегда интересно знать, что делается у других.

Кто-то из инженеров Большегорского комбината, приятель Бессонова, всегда заезжает к нему и смотрит, что нового на заводе. Теперь уже Бессонов патриот своего завода, хотя был главным инженером Большегорска, – говорит: «у нас», «у вас». В 1954 году в Большегорском комбинате должен быть пущен новый мартеновский цех, но из-за того, что шагнула вперед прокатка, не хватает металла, покупают слитки у других.

– Какие ты можешь продать нам слитки и сколько?

– Об этом дотолкуемся… Да стоит ли мне вам продавать, когда от вас никогда, ни в чем не дождешься помощи? Просил помочь кадрами… Это ты, говорят, не пустил ко мне Гунна?

– Да, Гунна, признаться, я задержал.

– А почему Иванова не дали?

– Иванов сам не захотел.

– Неправда, он мне звонил, говорил, что согласен, но не пускают.

– Значит, цену себе набивал.

* * *

Гамалей жене (примирительно, – она плохо стряпает, но очень ревнива к стряпне своей):

– Нет, это ты добрый борщ сварила, Маруся, – за время воссоединения Украины с Россией это второй такой борщ: первым наш Богдан угощал русских послов, а вторым – ты угощаешь меня.

* * *

Из черновиков первых глав взять кое-что, не использованное там: о детях Павлуши и отношениях между ними; некоторые черты Красовского, Вассы, Тины и особенно Мусы из сцены свадьбы, а может быть, и всю свадьбу; наметки того, как сложилась «тройка» сталеваров; новый взгляд Павлуши на жену, когда он видит ее через смятенную, страдающую, не умеющую себя выразить душу ее (стр. 13 черновика); характеристику Вассы (на обороте 15-й стр.); отношения между Павлушей и Маннуровым и Красовским; детали отношений между Вассой и Тиной (на обороте стр. 36 и дальше на оборотах страниц), – как одеваются девушки, в частности; как Вассу оценивает Павлуша; эгоизм Тины и большая душа Вассы (все, что на обороте 44-й стр. особенно); отношения Павлуши, Тины, Вассы в тот период, когда Павлуша ухаживает за Тиной; характеристика отношения мужчин к Вассе (на обороте 47-й стр.).

Черная металлургия. Из черновиков первых глав *

Ах, каким прекрасным вдруг показалось ей то – кажется уже такое далекое, далекое – время до замужества, когда жизнь так много сулила ей всего, всего. Да, как ее все любили в цеху, ее и Вассу Иванову, подругу еще по ремесленному училищу, о них уже заговорили как об инициаторах движения за продление жизни машин, на Урале они были первыми, кто поднял это движение в одно время с Ниной Назаровой[2]. Но она, Христина Борознова, вышла замуж и все бросила ради мужа и семьи. Как все это получилось? Как она пошла на это? Она все пыталась вспомнить, как это началось, и она хорошо помнила, что Павлуша очень хотел этого, но ведь ей тоже показалось таким увлекательным – наладить их жизнь, их дом, ведь им так посчастливилось, они сразу начали все, как самостоятельные люди, никого не было на их плечах, им никто не мешал. Она любила и теперь Павлушу до полного забвения себя, она видела много таких же молодых семейств вокруг и могла сравнивать, и она просто знала, что Павлуша – редкий муж, ей многие могли позавидовать, и завидовали. Она отдала ему всю себя беззаветно, и действительно, три-четыре года она прожила, как в счастливом сне, хотя было так много тяжелого и трудного: она с трудом рожала, и вторые ее роды были даже тяжелей первых, у них долгое время ничего не получалось с квартирой, и так трудно было им в одной комнате. Но она как-то прожила три-четыре года, почти не замечая всего этого, вернее, тотчас же забывая все тяжелое из того бесконечного наслаждения и упоения жизнью, которое приносило ей это новое положение жены и то внезапное ощущение свободы, которое ей принесло это новое положение. И она могла считать это свободой! Какая же она была еще наивная! Она так долго не замечала, какое значение и влияние в доме все больше приобретала родня Павлуши, все Кузнецовы, ей казалось все это естественным. На всю страну гремели имена ее сверстниц и подруг, с которыми она познакомилась на стахановских слетах – Нины Назаровой, Руффины Рассомахиной, Романовской, – но она не замечала и этого.

И вот она оказалась ввергнутой неизвестно когда и как в этот невыносимый конвейер таких обильных и разных и в то же время таких скучных [?] и мучительно однообразных дел, и вдруг начала замечать и себя, и мужа, и всех окружающих, но прежде всего понимать свое место среди всех этих и близких и далеких людей вокруг нее. И вот она проснулась и поняла, что жизнь ее безрадостна, что она, Тина, не только стоит на месте, она катится вниз.