Том 4. Очерки. Черная металлургия

Вот дедовская ветла, как молнией расщепленная снарядом… В развалинах древних церквей и новых фабрик, зияя выбитыми окнами домов, где среди груды кирпича и извести вдруг можно увидеть детскую кроватку с тюфячком, еще хранящим отпечаток детского тела, стоят старинные русские города. Закоптелые стены зданий с провалившимися крышами и полами, оборванные провода, остатки вывесок и дощечек, говорящих о том, что здесь была школа, музей или больница, квадраты белых полей с торчащими из сугробов обугленными запорошенными головнями вместо прежних домиков окраин – так выглядят в значительной своей части города Клин, Калинин, Старица. Вороны кружат и кружат над выжженными селами, над изуродованными городами, не узнавая знакомых мест.

Это – путь отступления гитлеровских армий, чудовищный путь зверства, грабежа и разрушения всего, что создано творческим разумом и чудесными руками нашего народа.

Едешь по родной бескрайней русской равнине, через сосновые леса, склонившие ветки под тяжестью искрящегося пушистого снега, едешь из деревни в деревню, и то, что ты видишь и слышишь, кажется иногда неправдоподобным, немыслимым с точки зрения простого человеческого разума и совести.

Вот деревня Шапкино, Солнечногорского района, Московской области. Деревня Шапкино сожжена немцами во время отступления. Немецкие солдаты стреляли в колхозников, пытавшихся тушить горящие избы, – из 50 дворов сгорело 32. За время пребывания немцев деревня была ограблена ими. Колхозница Федосья Ивановна Каверькина – мать летчика Красной Армии – с шестью круглоголовыми синеглазыми детьми, мал мала меньше, голодные, смотрели, как немцы жрут их кур и свиней. Добыв у соседки несколько картофелин, Федосья Ивановна сварила их детям, но немецкий офицер со смехом стал надкусывать картофелины и плевать в них и приказал делать тоже своему денщику. Как ни голодны были дети, Федосья Ивановна с отвращением выбросила картофель в ведро. Золовка Федосьи Ивановны, выходя из избы, не поняла оклика немецкого часового и была застрелена, – труп ее несколько дней лежал возле избы, и его не позволяли убирать.

В деревне Рубцово, Моркиио-Городащенского сельсовета, Калининской области немцы выгнали за околицу все население, стариков, женщин и детей, и расстреляли из пулеметов. Раненая трехлетняя девочка, плача, пыталась поднять свою убитую мать, тянула ее за руку и все приговаривала: «Вставай, мама, вставай», – пока немецкий солдат не приколол девочку штыком.

Население деревень Даниловского, Некрасовского и Борисовского сельсоветов, общим числом до 2000 человек, немцы выгнали в лютый мороз за речку Тьмаку и стали расстреливать из автоматов и пулеметов. До полутораста человек было убито и ранено, остальные разбежались по лесу. За время скитаний 16 грудных детей замерзло на руках у матерей.

В подвалах города Калинина, под развалинами зданий, до сих пор обнаруживают трупы советских людей, зверски замученных фашистами. В погребе дачной местности Рябеево найдено 35 трупов пленных красноармейцев, многие из них со следами пыток. В одном из подвалов города найдено 13 трупов молодых людей, из них двое 1925 года рождения, – все убиты тупым предметом, у некоторых выколоты глаза, некоторых пытали, подвесив за ноги. 4 девушки были сначала изнасилованы, потом виновники этих злодеяний, насильники и убийцы, жили в захваченном ими городе как грязные свиньи. Когда Красная Армия заняла город, нельзя было войти в квартиры, занимавшиеся немецкими офицерами, от нестерпимого зловония. Носители «нового порядка в Европе», как правило, превращали одну из комнат квартиры в офицерский нужник. В здании прекрасной хирургической больницы была устроена конюшня.

Господа германские офицеры, во главе с генералом фон Готт испражнявшиеся на пол в занятых ими чужих квартирах, для украшения своих квартир разграбили художественный музей города, вывезли ценные картины, мебель, фарфор, стекло.

Но гнуснее всего эти титулованные и нетитулованные подлецы поступили с городом Старица. Древний русский город Старица, родина первого русского путешественника купца Афанасия Никитина, город, славившийся своим монастырем – памятником русского зодчества, город расположенный по двум сторонам верховья Волги, необычайный по красоте своей, – разрушен и сожжен немцами почти целиком.

Вынужденные отступать под ударами Красной Армии, изверги и выродки пытались все сровнять с землей. Они разрушили, ограбили и истребили все, что смогли. Но по в их силах было истребить советский народ. Не в их силах было выкопать из-под снега озимый хлеб, посеянный этой осенью трудолюбивыми колхозниками-женщинами. Этот хлеб взойдет весной.

Советский народ глубокими корнями привязан к родной земле, к родному месту, куда вложен труд целых поколений, где впервые народ познал радость свободного труда и воспользовался благами этого труда.

На территории, занимавшейся немцами, в ряде сел, куда не проникли немецкие солдаты, продолжали свою работу органы советской власти, правления колхозов.