Том 4. Одноэтажная Америка

В американском дневнике Ильф день за днем отмечал, где они были, что видели, что делали, с кем разговаривали. Тут только детали, только факты и цифры, поразившие воображение авторов, записи бесед с дорожными попутчиками, кусочки пейзажа. Некоторые лаконичные записи трудно было бы даже расшифровать, если бы Ильф и Петров не использовали их потом в «Одноэтажной Америке». Например, в дневнике Ильф записывал: 21 октября 1935 года. «Ночлежный дом. Старики. Потухшие люди». 29 октября. «Электрический домик мистера Рипли. Кухня. Приборы для тостов, для яиц, для нагревания еды, для охлаждения…» 27 декабря. «Эль-Сентро… Мрачный центр эксплуатации и сволочности». 7 января 1936 года. «Идет в темноте девочка и сама танцует» (ЦГАЛИ, 1821, 129[3]. В книге эти краткие заметки развернуты в целые сценки, то веселые, то грустные, а иногда они дают авторам повод для широких публицистических обобщений и выводов. Так из маленькой записи о ночлежниках впоследствии вырос рассказ о мрачных нью-йоркских трущобах (глава вторая «Первый вечер в Нью-Йорке»). Воспоминания о посещении электрического домика мистера Рипли связываются с рассуждениями о крикливом американском «паблисити» – рекламе (глава тринадцатая «Электрический домик мистера Рипли»). Справка об Эль-Сентро дополнилась описанием жестокой эксплуатации мексиканцев и филиппинцев, приезжающих в Калифорнию к сезону сбора фруктов и овощей (глава сороковая «По старой испанской тропе»). Заметка для памяти о маленькой танцующей негритяночке развернулась в лирическую миниатюру. В главе сорок четвертой «Негры» она непосредственно предваряет размышления авторов о характере негритянского народа, о положении негров в Соединенных Штатах. А в краткой записи 7 октября – «Язык почтового чиновника» – Ильф зафиксировал свое первое комическое впечатление на американской земле. В таможенном зале пристани «Френч Лайн» к их чемоданам подошел таможенный чиновник. «Его нисколько не волновало то, что мы пересекли океан, чтобы показать ему свои чемоданы… он высунул свой язык, самый обыкновенный, мокрый, ничем технически не оснащенный язык, смочил им большие ярлыки и наклеил их на наши чемоданы» (глава вторая «Первый вечер в Нью-Йорке»).

Хранящиеся в ЦГАЛИ (1821, 39, 40) черновики, наброски глав, планы будущей книги, различные наблюдения, занесенные на отдельные листки под рубрикой «Подробности», которые Ильф и Петров имели привычку предварительно записывать, принимаясь за новые произведения, наглядно показывают, как протекала работа над «Одноэтажной Америкой», как от единичных фактов и наблюдений писатели переходили к обобщению и систематизации накопившихся за время поездки материалов. Уже самая смена заголовков будущей книги представляет в этом смысле интерес: «Америка», «Путешествие в Америку», «Одноэтажная Америка». Первые два названия – нейтральные, информационные – были отвергнуты авторами ради третьего, в котором есть полемическая острота и выражена позиция писателей, их взгляд на Америку. В черновиках Ильф и Петров отмечали самое существенное, то, на чем собирались сосредоточить внимание. На одном листке написано: «Быт», «Политика», «Церковь». Под рубрикой «Церковь» перечисляются имена миссионеров и проповедников, которых Ильф и Петров потом упоминали в своей книге. Тут же запись: «Мальчик религиозный» (в книге название главы двадцать восьмой «Юный баптист»). На другом листке отмечено: «Революционные силы. Забастовщики в Юстоне… Рабочий, которого послали в СССР выяснить, что такое стахановское движение». Несколько раз в черновых, подготовительных заметках говорится о ведущейся в США враждебной антисоветской пропаганде. Вот запись, которая была использована в главе двенадцатой «Большой маленький город»: «Подрывание авторитета к людям, которые побывали в СССР и хвалили его: Купер (бывший консультант Днепростроя, награжденный орденом Трудового Красного Знамени. – Б. Г.) – большевик. Фермеру-миллионеру ничего не показали. С. (неразборчиво) подкупили. Учительница влюбилась в какого-то парня в СССР и потому врет». На листке с перечислением глав будущей книги внизу карандашом дописано: «Что может взять социализм от Америки?», – вопрос, которому Ильф и Петров уделили много внимания в «Одноэтажной Америке». Некоторые записи, сделанные в процессе подготовительной работы, остались только в черновиках, но они определили тон и характер соответствующих страниц «Одноэтажной Америки». Например, запись об американском кино: «Американское кино как великая школа проституции. Американская девушка узнает из картины, как надо смотреть на мужчину, как вздохнуть, как целоваться, и все по образцам, которые дают лучшие и элегантнейшие стервы страны. Если стервы это грубо, можно заменить другим словом». В подготовительных заметках к книге Ильф и Петров постепенно стягивали в единый узел не только важнейшие проблемы, но и разбросанные в письмах и дневниках либо сохранившиеся в памяти типические черты, слова и выражения, характерные для персонажей будущих очерков. К Трону-Адамсу относится следующая запись: