Том 4. Педагогические работы 1936-1939

Я приехал в Москву с 2–3 чемоданами в длинную командировку, и друг — москвич меня встретил на вокзале. Я по-провинциальному говорю: «Такси что ли взять или извозчика». — «Нет», говорит, «едем на трамвае. У нас все делается на трамвае. Петька, Колька, Миша есть и т. д.».

Ну, думаю, посмотрю, как это делают москвичи. Идет трамвай. Страшный разгон — и вся масса этих людей и чемоданов влетает в вагон. Ругань, протесты. Я думаю «нет», а он кричит: «Что же ты стоишь, лезь в переднюю площадку». Я растерялся. А он уже всех растолкал, кому-то подал чемодан, успел еще произвести какое-то разрушение и меня впихнул. Спрашиваю: «А где же третий чемодан?» — «Если Мишка не сел, чемодан у него, то он доедет на следующем трамвае». — «Да ведь ты не сказал Мишке куда ехать». «Ах, не сказал? Ну он сам догадается».

Не говоря о том, что мне истоптали сапоги (я 1 р. заплатил за их чистку), оторвали пуговицы, но я целый день искал третий чемодан, который завез Мишка.

Вот этот страшный патриотизм, эта энергия, эта гордость: у нас в Москве так! — убежденность, уверенность, уверенность, что в Москве все хорошо приспособлено. Целая куча неприятностей, а он уверен, что все правильно, что все так и нужно. Скажите, чем проверить его поведение? Неужели о таком пустяке, как вопрос о том, как перевести чемодан, тоже нужно сесть и подумать? Это рефлекс, это привычка к определенному поведению. И совершенно ясно, что кроме сознания нам нужно выработать какую-то привычку. А мы идем к коммунизму. Легко сказать — «от каждого по способности, каждому по потребности».

Давайте по секрету поговорим. Как мы об этом думаем — «каждому по потребности». И сколько очень легкомысленных мыслей иногда, приходит нам в голову. Вот как хорошо — каждому по потребности. Вот у меня потребность — я желаю иметь 10 костюмов, получу я их или нет? Я желаю иметь дачу. Я не хочу «М 1», у меня потребность на «ЗMC». Я хочу каждый день ходить в Большой театр и сидеть в 1-м ряду. Это моя потребность. Товарищи, для того чтобы справиться с таким вопросом, что такое потребности и как мы представляем себе, будет действительно удовлетворяться потребность каждого, для этого нужно, чтобы не только сознательно, умно относиться к своему поведению, а чтобы у нас была привычка правильно поступать.

Вот товарищ Ленин в своей книге «Государство и революция», между прочим, подчеркивает значение именно привычки. Он говорит, как будет при коммунизме: это будет всенародный учет и уклонение от этого всенародного учета и контроля неизбежно сделается таким неимоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровождаться таким быстрым и серьезным наказанием, что необходимость соблюдать несложные основные правила всего человеческого общежития очень скоро станет привычкой. Товарищ Ленин слово «привычка» подчеркивает.

Таким образом, и наша задача не только воспитывать в себе правильное, разумное отношение к вопросам поведения, но еще и воспитывать правильные привычки, то есть такие привычки, когда мы поступали бы правильно вовсе не потому, что сели и подумали, а потому, что иначе мы не можем, потому, что мы так привыкли. И воспитание этих привычек — гораздо более трудное дело, чем воспитание сознания.

Вот в моей работе воспитания трудных характеров из того материала, который у меня был, до сознания довести было всегда очень легко. Все же человек понимает, человек сознает, что нужно поступать так. А вот когда приходится на деле поступать, он поступает иначе, в особенности в тех случаях, когда этот поступок совершается по секрету. Вот это страшная проверка сознания: поступок по секрету. Как человек поступает, когда его никто не видит, не слышит и никто не проверяет. И я потом над этим вопросом должен был очень много работать. Я понял, что легко научить человека поступать правильно в моем присутствии, в присутствии коллектива, а вот научить его поступать правильно, когда никто не слышит, не видит и ничего не узнает о том, как он поступил — это очень трудно.

Я помню такой случай. Коммуна была уже в полном блеске, когда кто-то предложил на собрании такой тезис:

«Мы настолько сильны и настолько дисциплинированны и настолько себя уважаем, что мы предлагаем, что в трамвае коммунары обязаны уступать место всем».

Сначала предложили — уступать место старикам, старушкам, калекам, женщинам, но потом поговорили, поговорили на общем собрании и решили: нет, уступать место всем. Потому что мы не знаем: вот вошел человек в трамвай — болен он или устал, или далеко ему ехать, или он много работал. Поэтому постановили, что коммунары должны всегда уступать место всем. Все были довольны, все радовались, потому что это — признак уважения к себе, это — признак моей силы, и чувствовать эту силу в своем коллективе — это радостное переживание. И мы были довольны. Мы были довольны, что мы пришли к этой силе. И я был доволен.