Том 4. Педагогические работы 1936-1939

Вопрос: Поднять вопрос о журнале «Школа и семья».

Ответ: Это очень нужно, это правильно. Я вижу, в каком беспомощном положении находятся многие родители, когда простого совета не от кого получить, никто не может дать. Журнал такой нужен.

Вопрос: Считаете ли вы правильным сохранение единой школы, когда для всех обязательно семилетнее обучение по единой программе.

Согласны ли вы с тем, что при таких условиях воспитание — самое легкое дело? Вы имели в коллективе только правонарушителей, а в обычной школе мы имеем такую смесь, что воспитание становится достаточно трудным.

Согласны ли вы с тем, что следует некоторых ребят изолировать от их родителей, даже если они еще не правонарушители? Я имею в виду советский соответствующий интернат.

Согласны ли вы с тем, что ребята, имеющие неоднократные приводы, должны оставаться в нормальной школе?

Ответ: Такой вопрос задал мне Эррио — французский министр, когда приезжал ко мне в коммуну: «Как вы допускаете, что у вас воспитываются вместе правонарушители и нормальные дети?» Я ему ответил, что в жизни тоже они живут вместе. Именно поэтому воспитывать нужно вместе.

Каждый ребенок в жизнь должен входить, умея сопротивляться вредному влиянию. Не оберегать человека от вредного влиянии, а учить его сопротивляться. Вот это советская педагогика.

Я согласен, что воспитание — легкое дело, и, конечно, в нормальной школе оно легче, чем в коммуне. Я удивляюсь многим нашим директорам, которые говорят: «У вас было хорошо, у вас не было семьи, они все жили у вас под руками». А я их спрашиваю: «А что вы сделали, чтобы овладеть бытом ваших детей?» — «Мы вызываем родителей». Что их вызывать? Вы прекрасно понимаете, что обычно вызывают родителей и говорят: «Ваш мальчик не учится и плохо себя ведет. Примите какие-нибудь меры. Поговорите. Боже сохрани — не бейте». — «Хорошо, до свиданья». Каждый понимает, в чем дело. В глубине души педагог думает: но хорошо, если он его побьет. А родитель прямо берется за ремень.

Это в лучших случаях, а в худших так родители просто ничего не делают, и все идет по-прежнему.

Я считаю, что педагогический коллектив школы должен организовать быт. Что я бы сделал на месте директора школы? Я положил бы перед собой карту всех дворов, где живут ученики. Организовал бы бригады. Бригады приходили бы каждый день и давали мне рапорт, что делается во дворах. Раз в месяц под руководством бригадира бригада выстраивалась бы, и директор приходил бы на смотр. Я премировал бы лучшие бригады в школе. Я прикреплял бы родителей к бригадам. И можно было бы многое сделать.

Лиха беда начало. Во всяком случае, влиять на семью нужно через учеников. Самый верный способ. Вы в школе, в государственном воспитательном учреждении, и вы должны руководить в семье.

Был такой случай. Пришли два чекиста ко мне и говорят: «Вот продал часы, револьвер, мамины юбки, папины штаны, все продал. Он обещал больше не продавать, но он не хочет ничего делать — постель не уберет, ботинки не почистит. Возьмите, — говорят, — его».

Я его взял и забыл о его существовании. Некогда с ним, с маменькиным сынком, возиться. Ребята его там обрабатывали.

Приходит через месяц: «Позвольте в отпуск». Вижу: одет хорошо, чистый, аккуратный, потянутый. Говорю: «Придешь домой, будь вежлив, сделай все дома, как нужно лучше, как можно больше и приходи ко мне».

Он пришел обратно. Родители приезжают на автомобиле и говорят: «Что вы с ним сделали, как вы его перевоспитали?».

И школа может просто сказать: сделай так-то и так-то и перевоспитывать.

Вопрос: Какие взаимоотношения между мальчиками и девочками у вас были.

Ответ: 0, это очень трудный вопрос и всякие бывали взаимоотношения. Но сейчас уже поздно и нет времени об этом говорить.

Вопрос: Является ли пережитком то, что существует обычай, заставляющий мужчину платить за женщину в театре.

Ответ: Ну, это дело вкуса.

Ну вот и все, товарищи.

Мои педагогические воззрения

Товарищи, я не докладчик, потому что я не ученый, у меня нет ученых трудов по педагогике и деятельности, мне нечего сказать.

Я чувствую себя просто как человек, которому доводится перед вами отчитываться, сделать маленький авторский отчет: и педагогический и литературный. Поэтому прошу вас иметь в виду, что никаких твердых выводов я сам еще не имею. То, что сделано в жизни мною и моими коллегами-коммунарами, — это еще только опыт. И очевидно, для того чтобы из этого опыта можно было сделать какие-либо определенные выводы, надо еще проверить его не раз и не два. Поэтому единственная форма внимания, которую я у вас прошу, — это такая.

У меня свой опыт, своя жизнь: у вас свой опыт, свои мысли. И сегодня произойдет некоторое столкновение наших мыслей. Может быть, они пойдут параллельно, может быть, пересекутся, может быть, при встрече рассекут друг друга, но от этого столкновения всегда будет польза.