Том 4. Перед историческим рубежом. Политическая хроника

Да и не у всех капиталистов барыши сокращаются. Терпят от кризиса мелкотравчатые, у которых капиталу не хватает переждать худое время. Эти банкротятся. А настоящие, крупные капиталисты от кризиса только выигрывают: конкурентов меньше, прибыли больше. Они объединяются между собою в синдикаты и тресты и преднамеренно сокращают производство, чтобы гнать в гору товарные цены. Сплочение капитала идет по всей линии. Рудопромышленники юга создали синдикат «Продаруд». В металлургической промышленности действуют синдикаты «Кровля», «Гвоздь» и «Проволока». Сахарозаводчики давно уже сплотились в тесную воровскую шайку, которая грабит и рабочих и потребителей. Объединяются текстильщики. Спичечный синдикат орудует по всей стране. Сокращая производство, синдикаты выгоняют на улицу новые десятки тысяч рабочих. Расчеты идут непрерывно. Выбрасывают с заводов в первую голову самых честных и стойких людей, которые отличились, как руководители прежних стачек, как старосты или рабочие депутаты. Первыми кандидатами на мостовую оказываются везде и всюду рабочие, социал-демократы.

III. Плата падает, а цены растут

Но не только безработные переживают черные дни. Крайнюю нужду испытывает теперь весь пролетариат. Огромная армия незанятых рабочих всюду сбивает заработную плату. А к этому присоединяются непомерные цены на все, что нужно для поддержания жизни.

Городские домовладельцы держат в своих руках землю, воздух и солнце. По бешеным ценам они отпускают рабочим крупицы этих благ. Цены на пищевые продукты растут не по дням, а по часам. Мясо за последние два года вздорожало на 25–30 процентов в оптовой торговле; в розницу и того больше. Вздорожали хлеб, яйца, молоко. Крестьянство разоряется, количество молочного и убойного скота за последние годы сильно пало — во многих местах на целую треть. А торговлю мясом захватил в свои руки синдикат мясоторговцев. Он скупает весь скот и потом диктует свои цены во всех частях страны. Настоящая говядина стала для рабочего населения предметом роскоши. Городская беднота питается обрезками и отбросами. А в это время скотопромышленники наживают 40 копеек барыша на рубль. И то же во всем. Нигде в мире сахар не стоит так дорого, как у нас, несмотря на нищенскую оплату сахарозаводских рабочих. Сахарозаводчики черпают барыши ковшами, несмотря на то, что количество сахара, потребляемого населением, почти не растет. В Англии приходится в среднем на душу 2 1/2 пуда сахару в год, а у нас — не более 14 фунтов. До сахару ли населению, у которого нет хлеба? В городских магазинах и в складах гниют, не находя покупателей, горы съестных продуктов; их возами свозят за город и по предписанию санитарного надзора обливают керосином, чтобы они не попали в желудок голодному: безработный имеет право умереть от голода, но не от холеры, чтоб не заразить богатого.

IV. Голод в деревне

А каково в деревне? Еще горше, чем в городе. Четыре года подряд неурожай. Не родит истощенная земля. Озимые посевы гибнут сплошь. Какие были запасы хлеба, все вышли. В Орловской губернии, Саратовской, Черниговской, Киевской, Таврической миллионы крестьянского народа не вернули семян и терпят лютую нужду. В целом ряде других губерний голод уже с осени стучится в окна крестьянских жилищ. Во многих волостях тараканы дохнут с голоду в мужицких избах, как сказал недавно в Думе социал-демократ Белоусов.

Судьба крестьян-кустарей не лучше, чем хлебопашцев. Из года в год падают кустарные промыслы: от фабричной конкуренции, от податей, от всеобщего обнищания. Нынче на Урале кустарь по металлу вырабатывает много-много 50 копеек в день. Ткач не имеет и того. Мыслимо ли на эти деньги прокормиться с семьей? А правительство требует неослабного взыскания податей и продовольственного долгу за последние годы. Крестьяне несут на базар последние остатки хлебных запасов. В Тульской губ. и в других хлебные цены на местах поэтому сильно пали. А скупщики, завладев зерном, продают его в городах по двойной цене. Никогда еще в волостях не выдавали столько паспортов, как в этом году. Все, кто помоложе и посильнее, бегут из голодной деревни в поисках работы. Бродят по экономиям, стучатся на фабрики. Работы нет.

V. Нужда и смерть