Том 4. Плачужная канава

Тексты-источники: 1) Памятники отреченной русской литературы. Собраны и изданы Николаем Тихонравовым. Т. II. М., 1863 (Далее: I.); Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко. Вып. 3. Ложные и отреченные книги русской старины, собранные А. Н. Пыпиным. СПб., 1862 (Далее: II.); 2) Русская историческая библиотека. Т. 13. Памятники древней русской письменности, относящиеся к Смутному времени. 2-е изд. СПб., 1909 (Далее: III.); 3) Полное собрание русских летописей. Т. 3–4. Новгородские летописи. СПб., 1841 (Далее: IV.); 4) Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1892. Т. 9 (Далее: V.).

Печатается по тексту первой публикации с исправлением опечаток.

Замысел произведения «Пятая язва» возник у Ремизова в 1909 г., в период завершения работы над «петербургской» повестью «Крестовые сестры» (1910). Писатель вспоминал об истоках нового художественного замысла: «…повесть „Пятая язва“. Человек среди человекообразных. Наша провинциальная глушь, <…> уездный город Костромской губернии Галич – матерьял рассказа И. А. Рязановского» (Встречи. С. 39).

Иван Александрович Рязановский (6.08.1869–1921?) – историк-архивист, археолог, библиофил, юрист. Окончил ярославский Демидовский юридический лицей. Служил в Костромско-Ярославском акцизном управлении, с 1899 г. – в костромском Окружном суде. С 1900 г. исполнял должности судебного следователя и городского судьи, с 1903 г. был судебным следователем 2-го участка Варнавинского уезда Костромского Окружного суда. В 1906 г. вышел в отставку. В 1909 г. причислен к 1-му департаменту министерства юстиции в Петербурге. В 1912 г. перешел в Кострому на место Секретаря костромского Губернского присутствия. В это время по поручению Губернской ученой Архивной комиссии организовывал Романовский музей. После окончания устройства музея вышел в отставку и в 1914 г. переехал в Петроград (подробнее см.: <Биографическая справка И. А. Рязановского> – РНБ. Ф. 634. Ед. хр. 269. Л. 1). Ремизов познакомился с Рязановским через М. М. Пришвина и долгие годы поддерживал с ним теснейшую дружескую связь. В 1910-е гг. именно с Рязановским писатель наиболее подробно обсуждал вопросы, связанные с изучением древнерусской культуры. В открытке к нему от 24 декабря 1909 г. Ремизов писал о начале работы над новым произведением: «С Новым Годом! <…> Ждет: „обвинительный акт“» (ГЛМ. Ф. 19 ОФ 3462/1-28). Косвенное отражение изначального авторского замысла «Пятой язвы» можно также найти в письмах к Ремизову Р. В. Иванова-Разумника, с которым литератор делился размышлениями о новом произведении. В письме от 1 ноября 1911 г. критик спрашивал: «Напишите о судебном следователе и „обвинительном акте России“. Подвигается? Приеду – прочтите» (РНБ. Ф. 634. Ед. хр. 115. Л. 35 об.). В послании от 17 ноября он, очевидно получив письмо Ремизова, вновь вернулся к этой теме: «О следователе не пишете, а все читаете – это хорошо; когда доспеет само „выпрет“ <…>. Хотелось бы, чтобы эта вещь вышла большой повестью, вроде „Сестер“; да вряд ли и выйдет меньше – материал слишком обширен. На „роман“ бы хватило. И можно действительно сделать большую вещь» (Там же. Л. 36). Летом 1912 г. Ремизов совершил путешествие по русской провинции, оказавшее значительное воздействие на формирование идейно-художественной концепции нового произведения.

С 9 по 31 июля 1912 г. (о времени посещения см.: РНБ. Ф. 634. Оп. 1. Ед. хр. 3. Л. 15) писатель гостил в имении А. А. Рачинской (село Бобровка Тверской губернии), где продолжал работу над повестью. Вероятно, название села отразилось в фамилии главного героя. В Бобровке Ремизов закончил и тут же стал переделывать текст «Пятой язвы». Мотивы неудовлетворенности написанным звучат в его июльских письмах А. Блоку. Так, 22 июля Ремизов сообщал: «Сиднем сидел тут все дни: пишу следователя Боброва. Очень устал я. Кончил всю повесть, перечитал – две последние главы „Вождь жизни“ и „Один бреука“ никуда не годятся: не могу приняться переделывать. А надо, непременно надо» (ЛН. Александр Блок. Новые материалы и исследования. М., 1981. Т. 92. Кн. 2. С. 108). А в письме, датированном с 26 на 27 июля, он отметил, что «как раз сегодня принялся за исправление неудовлетворяющих <…> страниц» (Там же. С. 109).