Том 4. Повести

Кубист. Вопрос стоит принципиально: или — или. Вот вы, например, матрос, человек массы, с парохода, большевик, авангард рабочего класса. Идите сюда. Я вам сейчас все объясню. (Тащит Царева к своему панно.) Идите сюда. Я — кубист. Понимаете?

Царев. Это что за кубист, какая-нибудь фракция?

Кубист. Нет. Это не фракция, товарищ. Это направление в живописи. Сейчас я вам все объясню в двух словах. Вот вы, например, революционер, простой человек с парохода. Вы делаете революцию. И я делаю революцию. Мы оба делаем революцию. Только вы делаете революцию в жизни, а я — в искусстве. Понимаете?

Царев. Чего ж. Понимаю.

Кубист. Видите. А тут есть разные реакционные типы, которые утверждают, что наше искусство непонятно массам.

Реалист. Прошу без личных выпадов.

Кубист. Спрячьтесь вы со своим Репиным. Противно. (Цареву.) Идите сюда. (Отводит Царева подальше от панно.) Станьте здесь. Смотрите.

Царев смотрит на панно.

Понятно?

Царев(нерешительно). Вроде бы…

Кубист. Ну, вот, например, эта фигура в центре. Кто? Обратите внимание на желтый цвет лица и на характерный разрез глаз. Ну? Ки…

Царев. Китаец?

Кубист(в восторге). Абсолютно! У вас точный глаз. Китайский рабочий. Кули. А они утверждают, что непонятно массам. А вот смотрите — вот этот? (Показывает на другую фигуру.)

Царев. Вроде бы…

Кубист. Вот, вот. Совершенно верно. Вы заметили, какой черный? Жженая кость. И курчавые волосы. Ну? Не-е-е…

Царев(нерешительно). Негр?

Кубист. Совершенно! Негр. А у того замечаете в руках что? Молоток и кувалда.

Царев. Молоток?.. Гм… Он у вас кто — кузнец?

Кубист. Верно! Кузнец. Понимаете: мы кузнецы, и дух наш молод!

Царев. Ну так что ж. Это все политически вполне правильно.

Кубист(с жаром). Спасибо! (Жмет Цареву руку.) Вопросов больше не имею. (Испепеляюще смотрит на реалиста.) Ну, теперь вы убедились, что кубизм — это единственно мыслимое революционное искусство? Вот и товарищ матрос может подтвердить.

Царев. Кубизм у тебя правильный.

Реалист бросается к Цареву.

Реалист. Идите сюда.

Реалист тащит Царева за рукав к своему плакату, изображающему в реалистическом духе летящего вверх тормашками Врангеля.

Что скажете?

Царев(смотрит на плакат и смеется). Ловко ты его обрисовал, гада! Правильный кубизм.

Реалист. Это не кубизм. Это — чистейший реализм!

Царев. Ага. Правильный реализм. Только тут еще надо какой-нибудь стих написать. Коля, где ты? Иди сюда. Видишь картину? Можешь сюда составить стих?

Тарасов подходит.

Реалист. Только что-нибудь, если можно, классическое.

Тарасов. Классическое? Хорошо, можно классическое. (Лениво зевая.)

По небу полуночи Врангель летел,
И старую песню он пел.
Товарищ, барона бери на прицел,
Чтоб ахнуть барон не успел.

Царев(в восторге). А, чтоб тебя! Ну, Коля, ты золотой человек! (Жмет Тарасову руку.) Оля, ты все время плакала, что у тебя не хватает для агитации хорошо грамотных людей. Тарасов, иди сюда, познакомься с товарищем. Олей.

Оля. Мы знакомы.

Царев. Знаешь, что это за человек? Он тебе какой хочешь политический лозунг может застругать в рифму. Я его специально для тебя нашел и мобилизовал в первомайскую комиссию.

Тарасов. Как это — «мобилизовал»?

Царев. Обыкновенно как. Ну и с тем, товарищи, до свидания. У меня еще делов выше головы. Мне еще надо сейфы экспроприировать.

Царев быстро пожимает всем руки.

(Тарасову.) Ты ее слушайся. (Уходит.)

Тарасов. Это что же — выходит, что я мобилизован?

Оля. Всего на три-четыре дня, не больше. Ничего?

Тарасов. Переживу. А что я должен делать?

Оля. Это мы сейчас поговорим. Пойдем. Здесь невозможный галдеж.

Тарасов. Пойдем.

Тарасов и Оля идут по зале. По сравнению с двухэтажными фигурами плакатов они кажутся трогательно маленькими. Художник-реалист белой краской выводит на своем плакате:

По небу полуночи Врангель летел
И старую песню он пел…

А я уже думал, что потерял вас навсегда.

Оля. А я вдруг нашлась. Вот видите, как хорошо.

Тарасов. Теперь вы уже не фурия революции, и не мадонна Мурильо, и не фея Берилюна.

Оля. А кто же я?

Тарасов. Вы просто Оля. Даже, если хотите, Олечка. Пожалуйте ручку. Я ее нежно поцелую в ладошку.

Оля. Товарищ Тарасов. (Краснеет, сердится. Строго.) Я вас призываю…

Тарасов(в другом смысле, нежно). Я вас тоже призываю.

Оля. Ох, какой же вы пустой человек!